Господи, сколько всего предстояло узнать и понять! Сколько им обоим понадобится мужества, чтобы выдержать новое испытание — испытание жизнью. Но Джон был готов на всё, лишь бы иметь возможность видеть и слышать Шерлока, знать, что он есть.

Почему-то сегодня не хотелось ничего выяснять. Этот вечер был нужен ему таким — привычным. Гостиная, камин и Шерлок. Как будто не было пропасти, в которую он уже готов был броситься следом за ним.

— Прости, — повторил Шерлок.

— Если тебе так это нужно — хорошо, простил. Но я никогда даже не думал в чем-то тебя обвинять. Всё это время я винил лишь себя. Шерлок! Всё! Не хочу говорить об этом сегодня. Ты не против, если мы спустимся к миссис Хадсон? Я целый день ничего не ел.

— Я тоже, — рассмеялся Шерлок.

— А как же «плюшки для Шерлока Холмса»? — удивился Джон.

— Берег для тебя. Для нас.

За столом все трое болтали без перерыва.

— Мальчики, поговорите потом. Ешьте, ради бога! — время от времени возмущалась миссис Хадсон, тут же задавая одному из них очередной вопрос.

Джон откровенно любовался Шерлоком, таким неожиданно новым и помолодевшим.

— Миссис Хадсон, вы только на него посмотрите: настоящий жених! — улыбался он удивленно и радостно. — И, кстати, я впервые вижу на тебе джемпер. Ты решил изменить своим драгоценным костюмам? Или это своего рода комплимент моим свитерам?

Он отметил это ещё вчера. Тонкий кашемировый джемпер исключительно Шерлоку шел, подчеркивая стройность возмужавшего тела.

— Комплимент, — серьезно ответил Шерлок.

Они дружно рассмеялись, а миссис Хадсон заплакала.

Это был самый прекрасный ужин за время их совместного проживания, и его не испортили даже внезапные слёзы.

Время бежало незаметно, за окном уже вовсю хозяйничал ранний осенний вечер.

Шерлок первым поднялся из-за стола.

— Спасибо, дорогая миссис Хадсон, ужин был превосходным. А кофе, — он посмотрел на Джона, — мы выпьем у себя… там…

Шерлок запнулся, но Джон решительно и твердо продолжил: — У себя в гостиной. Я ещё не разучился пользоваться нашей кофеваркой.

Миссис Хадсон тяжело вздохнула и опустила глаза. — Да-да, конечно.

В кухне они долго молчали.

Джон готовил кофе, ловко передвигаясь привычным маршрутом: кухонная тумба, в правом углу которой обнаружился (он коротко взглянул на Шерлока) пакет свежих зерен, графин с отфильтрованной водой на разделочном столике, старая кофеварка, его и Шерлока любимые кружки на верхней полке шкафчика для посуды.

— Джон, — нарушил Шерлок напряженную тишину. — Отвыкать будет трудно.

— Я знаю. — Джон заправил кофеварку и сел за стол напротив него. — Но если хорошенько подумать, отвыкать рано или поздно все равно бы пришлось.

— Почему? — удивленно посмотрел Шерлок.

Джон тепло улыбнулся. — Меня называли убежденным холостяком. Ты помнишь? Но я никогда им не был, Шерлок. Всё закономерно, как видишь. Но… Да, это трудно. Очень.

«Невыносимо», — добавил он про себя.

— Джон. — Казалось, Шерлок был по-настоящему потрясён. — Я никогда об этом не думал…

— Почему-то меня это не удивляет, — продолжал улыбаться Джон. — Кофе готов.

Он разлил кофе по кружкам и неожиданно затосковал. Собственная улыбка вдруг показалась глупой и неуместной.

«Зачем я говорю об этом сейчас? Разве сейчас об этом надо говорить с другом, которого ещё вчера утром считал погибшим?!»

— Прости. — Джон подошел и крепко стиснул его плечо. — Я идиот. Забудь всё, что услышал.

Шерлок горько усмехнулся: — Я, действительно, никогда не думал, что ты можешь куда-то уйти. Когда узнал о твоей женитьбе…

Джон затаил дыхание, и вдруг отчетливо услышал своё сердце. — И что? — еле слышно спросил он.

— Было… странно.

«Он хотел сказать больно, — догадался Джон. — Он… Черт возьми, как всё запуталось!»

— Но я за тебя рад, — поспешно добавил Шерлок. — Поверь, Джон, это правда. Ты никогда не был таким, как я. Одиночкой.

Джон едва не застонал от нахлынувшей жалости. Он ведь даже не знает, через что Шерлоку довелось пройти. Через какой ад не так давно продирался он сам, Джон уже не вспоминал.

Откровений сегодня не избежать. Да и зачем? Чем быстрее, тем лучше. Что бы там ни было, какие бы тайны ни прятались на самом дне дорогих ему глаз, как бы ни было тяжело, а может быть, страшно узнать и услышать, Джон решил не откладывать больше этого трудного разговора.

— Поговорим? — тихо предложил он. — И не вздумай снова меня выгонять. Этот вечер — твой.

Джон посмотрел на дверь.

— Стою возле тебя, как часовой… Камин ты конечно же не затопил?

— Конечно. Это всегда делал ты.