Мускулистый слуга внёс тяжёлый, обитый кожей стул. На его лице был написан ужас и недоумение. Затем девочка лет четырнадцати-пятнадцати в белом платье, расшитом золотым шитьем по краям внесла два медных таза и поставила их с боков от стула. В лице девочки не было ни кровинки, зубы крепко сжаты, а по щекам катились слёзы...

 На голове вошедшего Публия красовался начищенный до блеска имперский шлем. Шерстяная туника отсвечивала кроваво- красным цветом, изящно сползая с мускулистых плеч. Красноватый плащ прикрывал мощную спину, развиваясь словно знамя на ветру. Балтеус с серебряными накладками обхватывал мощную талию. На рукавах и талии красовались кожаные птеруги с чернёными серебряными накладками, их сложный мозаичный рисунок говорил о незаурядных способностях мастера. Слева на боку мерно покачивался в металлических ножнах гладиус, справа висел кинжал в ножнах с искусной серебряной инкрустацией. Ноги были обуты в новые калиги, подошва которых была подбита бронзовыми гвоздями, и позвякивала, при каждом соприкосновении с поверхностью мраморного пола. Он был величественен, красив и спокоен. Подойдя к мощному стулу, он снял с плеч плащ и накрыл им стул. Пододвинув ногою к ножкам бронзовые тазы, усмехнулся и , чуть помедлив, сел на стул...

 - Ну, что, Марк, приступим!- на лице Публия отражалось лишь решительная сосредоточенность. Он словно бы хотел побыстрее закончить это неприятное дело и отдохнуть... Раб с девочкой рыдая кинулись к его ногам, но он величественным жестом остановил их...

 - Обо всём уже говорили... И не раз... Всё, успокойтесь и не позорьте меня, отсутствием воспитания....Смерть - не повод вести себя недостойно...

 Все замерли...

 - Марк, я начинаю...- проговорил Публий, доставая из-за пояса кинжал, сверкнувший опасной остротой заточки в солнечных бликах.

 - Подожди, Публий!
– Марк достал из-за пояса футляр.
– Император Нерон велел передать тебе это...

 Публий открыл футляр. Там лежал богато инкрустированный нож. Публий взял его в руки и вдруг улыбнулся.

 - А я всё думал, где же последняя пакость Нерона? Ну где?.. Решил всё-таки позабавиться, чтобы помучился перед смертью. Нож-то совсем-совсем тупой... Ну, да, мы и не с такими вещами справлялись...

 Он вновь посмотрел на Марка.

 - И так Марк! Это моя дочь Корнелия Минор, о которой ты позаботишься, а это вольно отпущенник Центоний, свобода которого подтверждена бумагами и тобою... И помни что ты мне обещал...

 Публий уселся на стуле и начал вскрывать себе вены... Тупое лезвие не резало и лишь с трудом рвало ткани. Кровь капала , покрывая брызгами белый мраморный пол, тунику и практически не попадала в тазы. Так продолжалось довольно долго. Глядя на его мучения, девочке стало не хорошо....

 - Центоний!
– мутные глаза Публия остановились на рабе.- Иди сюда! Подержи нож, я должен воткнуть его в себе в шею, а руки уже его не держат... Иди сюда!

 Раб забился в истерике.

 - Господин! Господин простите, я не могу! Я ... Сделаю всё.... Другое.... Но я не могу сделать этого...

 Улыбка растянула губы Публия:

 - Вот рабы пошли! Ничего не могут сделать...Я же тебя освободил, а ты всё ещё остаёшься рабом, преданным мне. Рабом, который не может причинить вреда своему хозяину...

 Он замолчал , закрыв глаза...

 - Девочка моя! Корнелия Минор! Подойди ко мне!..

 Худенькое существо неверными шагами подошло к нему...

 - Мы с тобой говорили, что иногда любящие тебя люди просят сделать ужасное. Но так бывает надо... Надо сделать... Это твой долг, то что ты обязана и должна сделать... Я умираю и ты ведь не хочешь, чтобы я продолжал мучиться, так ведь. Я прошу тебя о помощи... Помоги мне... Марк не может мне помочь, потому что я должен это сделать сам... Возьми нож и подойди ко мне... Упри его в шею... Вот здесь... У основания шеи... Закрой глаза... И держи его двумя руками... Крепко, крепко,,, Как ты это можешь... Держи... И помни, я очень люблю тебя...

 Публий внезапно дёрнулся и нож вонзился ему в шею... Поток тёплой крови залил лицо и белоснежное платье девочки, белый мраморный пол и спину склонённого раба... По телу Публия прошло несколько конвульсий, он откинулся на спинку стула и замер, глядя невидящим взором куда-то вверх, торопливо уходя в иной мир от любящих его людей...

 * * *

 -Центоний!- обратился к рабу Марк.
– Ваша задача достойно похоронить своего господина. Сделайте две могилы. Одну официальную, что-то мне подсказывает, что она будет существовать недолго, и вторую, о которой будут знать лишь самые близкие, где и похороните его. Теперь ты вольно отпущенник Публий Осторий Центоний. Я тому живой свидетель… Пока… - центурион криво улыбнулся.- Нерон будет стирать с лица земли любое упоминание о Публии. Я его знаю, поэтому твоя задача побыстрее сделать всё необходимое и исчезнуть. Если что, найдёшь меня в Риме. Смогу, помогу. Всё, что было здесь сохрани в своей памяти, откроешь рот только в день своей смерти, расскажешь об этом своим детям...

 Марк склонился и обнял своего мёртвого боевого товарища. На блестящих бронзовых пластинах кожаной кольчуги появились пятна крови, но Марк не обратил на это никакого внимания. По его щекам струились слёзы...

 -Вот и остался ты одинок...- мелькнуло в голове. Последний из его боевых друзей ушёл в царство мёртвых, забрав с собою остатки желания жить и остатки веры в торжество справедливости и добра. Ещё раз взглянув на Публия, он повернулся и резко направился к дверям. Проходя по залам, он видел , как слуги рабы Публия с немым ужасом в глазах смотрят на его перепачканую кровью кольчугу, но Марку было всё равно. Ему нечем было дышать, истерзанная душа рвалась на воздух, прочь из этого жуткого места, где остывало тело его последнего друга.