Шрифт:
Жена скосила глаза в сторону мужа и поднесла пальчик к пухлым губкам, мол, не мешай, и ответила в трубку: «Да-да, я слушаю».
Вот тогда впервые подал голос Злобный Я: «Сейчас же, молока она тебе вскипятит! Нашел кого просить!»
Этот голос Ковард услышал так явно, что даже машинально повернул голову, пытаясь понять, кто же стоит у его изголовья? Но секунду спустя он понял, что этот голос прозвучал в его голове!
«Спокойно, — приказал себе Ковард, — это бред. Надо еще раз выпить жаропонижающее».
«Жаропонижающее, конечно, выпить нужно. Но это не бред», — ответил голос.
«Как не бред? Бред! Я же слышу голос».
«Бесспорно, слышишь. Я ведь разговариваю с тобой».
«Вот я и говорю — бред. Тебя ведь нет! Ты же говоришь в моей голове!»
«Верно, я в твоей голове. Но я есть!»
«А ты кто?»
«Я — это ты».
Ковард откинулся на подушку:
— Эличка, дай мне жаропонижающее.
Эльвира Павловна оборвала свою болтовню на полуслове:
— Погоди, дорогая, у меня тут Кадик практически умирает. Дам ему лекарство. Да ничего страшного! Ты же знаешь этих мужчин, чуть что-то не так — полная беспомощность! — она, как птица, вспорхнула с тахты — и уже через секунду во рту Коварда была горькая таблетка аспирина. — Так вот, я хочу жабо и воланы на рукавах…
«А воды ты от нее не дождешься», — заметил голос.
«Да уж, — согласился Аркадий Францевич с голосом, — никакого сочувствия».
«Сам виноват».
Ковард разозлился: «Да что ж это такое! Сколько я тебя буду слышать? Заткнись! Я не шизофреник! Что значит ты — это я! Я не желаю никакого второго я!» — и Ковард с силой стукнул себя по голове.
— Кадик! — округлила глаза Эльвира. — Ты что, с ума сошел? В конце концов, не будь ребенком! Ангина — это не смертельная болезнь. Можно чуть-чуть и потерпеть. Ладно, дорогая, я тебе позвоню. Целую. Ну? — жена вопрошающе посмотрела на мужа.
— Могла бы мне и воды подать! Я дуба дам, а ты и не заметишь!
— Я тебе не сиделка! Можешь встать и взять воды сам! А дуба дам — это не твой случай, — Эльвира резко встала и ушла на кухню.
Глава 25
Это не шизофрения
И опять Ковард услышал голос: «Не желаешь второго я, но тогда ты останешься в полном од иночестве. Твоей обожаемой Эличке нет до тебя никакого дела. А я проявляю заботу».
«Не похоже. Какой-то ты злобный».
«Да? Ну тогда зови меня Злобный Я, не возражаю».
«Ты что же, собираешься поселиться в моей голове навсегда? Даже когда у меня спадет температура?»
«Да. Но я всегда был в твоей голове. Просто у меня не возникало желания вести с тобой беседу».
«Хочешь сказать, что я всегда был шизофреником?»
«Упаси господь! Ты, а следовательно я, никогда не был шизофреником и, надеюсь, им не станешь».
«А разве голос в голове — это не признак шизофрении? Это же раздвоение личности!»
«Раздвоение личности — да, шизофрения — нет. Даже психологи, которые часто выдают бред за истину, в данном вопросе приходят к правильному выводу: «множественная личность — это феномен, не имеющий ничего общего с таким заболеванием, как шизофрения».
«Так с головой у меня все в порядке?»
«Да, все в порядке. Тебе сильно повезло».
«И это ты называешь повезло?
«Я — это ты. Никто больше, чем я, не желает тебе счастья. А то, что назовешь меня Злобным Я, не означает, что стану давать дурные советы».
«Ты собираешься давать мне советы?»
«Конечно. Одна голова хорошо, а две лучше. Но право выбора решения всегда будет за тобой, так как мне нельзя заставлять тебя что-либо делать сообразно моим желаниям, иначе это действительно приведет к шизофрении, что не в моих интересах».
«Хм. И как часто ты собираешься давать советы? — Аркадий Францевич понял, что он невольно втянулся в беседу, и это его испугало и возмутило. — Я не нуждаюсь в советах! Мне вообще не нравится твое присутствие!»
«С моим присутствием придется смириться. А по поводу советов — принимается! Не буду давать советов. Я просто время от времени буду задавать тебе вопросы или комментировать твои действия. Так нормально?»
«Нормально. Только заткнись, пожалуйста, а то мне кажется, что моя голова сейчас расколется надвое».
«Хорошо, я замолкаю. А голова твоя точно расколота надвое, в фигуральном смысле».
…Это воспоминание, как легкое облачко, пронеслось в памяти Аркадия Францевича. Он остановился и мысленно обратился к своему Злобному Я: «Ну, что ты молчишь? Ты не согласен с Лао Цзы?»