— Опять? — Четыре приподнимает левую бровь — так он всегда делает, когда не одобряет глупость, придуманную мной или Зиком.

Я передёргиваю плечами.

— Ты знаешь, почему, Четыре, — я поджимаю губы. Между мной и ним вряд ли остались хоть какие-то секреты — нас даже поселили в одно большое помещение, разделённое на две комнаты каменной перегородкой. Все считают нас братом и сестрой. Мы заменяем друг другу семью. — Дженим, он …

Но я не успеваю закончить предложение, потому что кто-то со свистом падает с самого верха и приземляется на сетку. Она прогибается под телом, одетым в серую одежду Альтруизма. Человек смеётся звонким, высоким смехом. Девчонка. Одна из двух альтруистов, которых я приметила в толпе переходников. Она перекатывается к краю сетки, и Четыре помогает ей вылезти, хватая её за плечи и ставя на ноги на твёрдую почву.

— Спасибо, — произносит она немного дрожащим голосом.

Обычная. Альтруисты все похожи — волосы не темнее каштанового, бледная кожа, оттенённая серыми одеждами, худощавое нескладное телосложение из-за отсутствия изысков в еде. Я помню Тобиаса таким же. Но за два года он сильно изменился — набрал мышечную массу, немного отрастил волосы, стал мужчиной.

— Поверить не могу, — произносит голос, и я оборачиваюсь — это Лорен, она тоже была неофитом со мной, Тобиасом и Зиком. Но мы с ней не дружим, хотя я не могу сказать, почему именно. — Сухарь спрыгнул первым? Неслыханно.

— Она не просто так их оставила, Лорен, — Тобиас закатывает глаза. — Как тебя зовут? — обращается он уже к бывшей альтруистке.

— Эээ, — мнётся та.

И я снова окунаюсь в воспоминания. Мой прыжок не был первым, однако, своё имя я назвала с ходу. Придуманное ещё задолго до Церемонии выбора, оно словно было моим спрятанным далеко альтер-эго, которое так и ждало, чтобы выбраться наружу. Джессика Стилински — товарка в ярких одеждах ушла, и ей на смену пришла Джесси — лихачка, которая в первый же день покрасила свои каштановые волосы в золотистый цвет.

— Подумай как следует, второй раз выбирать не придётся, — произносит Четыре.

— Трис, — уже увереннее отвечает неофитка.

— Трис, — я непроизвольно произношу имя девушки вслух. Интересно, как её звали в Альтруизме?

— Объяви, Четыре, — говорит Лорен.

— Первой спрыгнула Трис!

Все вокруг начинают одобрительно кричать и махать руками, а я вижу, как кто-то падает в сеть. Чёрно-белый цвет одежды. Правдолюб. Четыре и Лорен помогают каждому новому спрыгнувшему неофиту спуститься на землю, а моё сердце тем временем опускается всё ниже к пяткам. Дженима всё нет.

Я отворачиваюсь. Чувствую, как почва уходит из-под ног. Нет, он обязан был оказаться тут. Возможно, он и должен был стать эрудитом, но он уж точно не трус.

— Вдова? — слышу я голос где-то позади, а затем чувствую, как пятерня ложится мне на спину ровно между лопаток. — Ты в порядке?

Вдова. Дурацкое прозвище, которое дал мне Четыре после того, как мы впервые прошли второй этап инициации — симуляция, где мы встречаемся лицом к лицу со своими страхами. Одним из моих были и остаются пауки.

Сначала это прозвище смешило меня, затем начало раздражать, а сейчас я уже просто привыкла. Для всех, кроме самых близких, я — Вдова, как и Тобиас — Четыре.

— Да, я …

Громкий, пронзительный визг оповещает всех присутствующих о том, что прыгает очередной неофит. Однако, если до этого мне было плевать, сейчас я резко поворачиваюсь, потому что узнаю этого голос. Четыре вопросительно приподнимает брови, а я кидаюсь к натянутой сетке.

Я не должна так реагировать, не должна никому давать понять, что мне знаком этот переходник из Товарищества, но я ничего не могу с собой поделать.

Я нагибаюсь вперёд, хватаю Дженима за ворот рубашки и тяну его к краю. Его щёки пылают, однако улыбка не сходит с лица ни на секунду. Когда он понимает, что это я встречаю его, в глазах загорается блеск.

— Дж …

— Тихо! — шепчу я, слегка встряхивая его.

Четыре помогает мне поставить Дженима на ноги.

— Ты слишком медлил, — произносит Четыре, показательно стряхивая невидимые пылинки с его рубашки.

— Извините, попал в пробку, пока сюда добирался, — Дженим пожимает плечами.

Я слышу, как по толпе за моей спиной прокатывается смешок, и сама не могу сдержаться от того, чтобы улыбнуться.

— Имя? — Четыре бросает косой взгляд на меня, и я киваю ему.

— Стайлз, — произносит он без доли сомнения.

Я распахиваю глаза. Стайлз — отличное имя для лихача, но совершенно не подходящее эрудиту. Не думаю, что он смог придумать его за то короткое время, что провёл в поезде по дороге сюда, а это значит, что он давно принял решение о переходе в Лихачество. Я поджимаю губы. Хорошо ли я знаю родного брата?