– Нет, спасибо.

– Завтра я заеду в обед, хочу убедиться, что с тобой всё в порядке.

– Не волнуйся, так и есть, – успокаиваю его, понимая, что, скорее всего, волнения не напрасны. Как мне хочется надеяться, что со временем Аро оставит свою идею и займётся кем-нибудь другим. Ну почему именно я? Сейчас?

А если бы не было Эдварда? Кто бы защищал меня и моего сына?

– Не хочешь меня видеть? – шутливо спрашивает он, но я догадываюсь, что за шуткой кроется опасение.

– Не выдумывай, – отметаю любые мрачные мысли из его головы, если они были этим ответом.

Он тихо смеётся.

– До завтра, – вздыхая, сообщаю я.

– До завтра, милая, – шепчет Эдвард и кладёт трубку.

Утро в больнице встречает меня проливным дождём. Я просыпаюсь там же, где заснула, на кушетке Тони, рядом с ним. В палате уже кто-то был, потому что на специальном столике стоит горячий завтрак для нас двоих, а некоторые трубки отсоединены от его рук.

Аккуратно выпутываюсь из его объятий, не забывая, поцеловать в лоб и потягиваюсь.

Ночь была долгой без Эдварда, но я провела её с сыном и должна этому радоваться.

Господи, когда я буду проводить ночи с ними обоими?

На глаза попадается папка с документами Энтони, куда я вчера вложила чек после разговора с Эленикой. Вздыхаю, осознавая, что поездка в Грецию страшит меня ещё больше, чем непредвиденные обстоятельства с Великой Тройкой, хотя, надеюсь, их и не будет.

Всё дело в том, что я не знаю, как мой малыш примет Эдварда, и могу лишь догадываться, справится ли Эдвард с тем, что ему придётся делить меня с моим сыном. Он жуткий собственник, но в то же время понимающий человек. Ему нравится смотреть, как я проявляю любовь к своему мальчику, но в то же время он всё больше сомневается в себе самом. Я в таком тупике, что без совета специалиста отсюда не выбраться.

И кому нужен психолог? Мне или Каллену?

А может, нам обоим?

Припоминаю, как прошёл наш первый и последний разговор на эту тему позавчера и вздрагиваю. Он наотрез отказался и даже напридумывал себе всякой ерунды.Благо, я смогла разубедить его.

И что прикажете делать?

– Мам? – голос Тони заставляет меня обернуться. Пара небесно-голубых глаз рассматривает меня, будто впервые.

– Я здесь, зайчик, – возвращаюсь к нему, обнимаю одной рукой. – Видишь, я сдержала обещание.

Он что-то удовлетворённо хмыкает, ответно обнимая меня.

– Хочешь ещё поспать? – участливо спрашиваю я, поправляя простынь, чтобы он не замёрз.

– Нет, не хочу.

– Тогда нам следует позавтракать.

– Обязательно?

– Да, – качаю головой в знак неодобрения. Энтони видит это и быстро замолкает.

Я уже начинаю сомневаться в том, что поступаю правильно. Не хочу, чтобы он боялся меня.

– Эй, – отодвигаю край простыни и беру его ладошку в свою. – Я никуда не денусь. Останусь с тобой и сегодня, и завтра, и всегда, малыш! Не нужно опасаться того, что я уйду, если ты сделаешь что-то не так. Я твоя мама, мне всё равно, что ты сделаешь, я не перестану любить тебя.

Моя речь производит на него впечатление. Он внимательно слушает, впитывая каждое слово.

– Правда? – тихо спрашивает он, до конца не веря мне.

– Абсолютная правда! – горячо убеждаю я. – Ты ведь знаешь всё это. Я ни один раз тебе говорила.

– Но ты уходишь после этого…

– Больше не буду, обещаю. А теперь давай поедим, а?

Энтони уделяет секунду раздумьям, видимо, осмысливая сказанное мною, а затем всё же кивает в знак согласия.

После сытного и горячего завтрака, я набираюсь смелости поговорить с сыном про греческую реабилитацию. Самое сложное во всём этом – нюанс, что с нами едет Эдвард.

– Малыш, у меня есть для тебя новости, – убирая его поднос, нерешительно говорю я.

– Какие? – Энтони настораживается, обращаясь во внимание. Какой же он взрослый! Чёрт, ему нет ещё и пяти лет!

– Через пару дней тебя выпишут из больницы.

– Ура!!! – его восторженный голос прибавляет мне решимости и счастья. Я крепко обнимаю его, радуясь вместе с ним. Мы так долго этого ждали, столько обсуждали, естественно, он счастлив, что всё, наконец, закончится. И боль, и уколы, и белые стены клиники.

– Как только мы уедем отсюда, отправимся в одно очень хорошее место, к морю. Помнишь, я показывала тебе море на картинке?

Он кивает, всё ещё не в силах отойти от новости про выписку. В этот миг я понимаю, что всё, за что я боролась – свершилось. Ради этих сияющих и самых дорогих на свете глаз, я готова снова пройти через весь этот ад. Но он кончился и больше никогда не вернётся.

– Мы поедем туда на пару недель. Ты, я и Эдвард Каллен.

– Кто? – он хмурится, не понимая.