– Можешь, – он снисходительно кивает головой. – Оно ведь связано с тобой, в конце концов.

Ожидая ответа, сижу, будто на иголках. Сотни мыслей бродят в голове, не давая покоя сознанию. Сейчас почти полдень, совсем скоро я уже буду в клинике.

– Ты полетишь в Германию со мной. Частным авиарейсом. Не смей убегать или прятаться и следи, чтобы охрана была поблизости. Никуда не выходи в одиночку.

Прикусываю язык после этих слов, и от боли с моих губ срывается негромкий стон. Изумлённое лицо Эдварда вижу словно впервые.

– Что с тобой?

– Я не могу… – опускаю голову, сглатывая подступающие слёзы бессилия. Ну, почему, почему, когда всё только налаживается, оно сразу должно рухнуть?

Я прекрасно понимаю, что выполнить условия Каллена не в силах: я не брошу Тони. Он должен быть со мной, а не в одиночестве. Следовательно, с правилами Эдварда никуда не уходить и быть рядом с охраной, соответствовать у меня не получится!

– Чего не можешь? – слышу странные отголоски в его голосе, будто бы сочувственные?

…Тут же обрываю мысль, не давая ей дойти до логического конца. Эдвард и сочувствие – вещи несовместимые.

– Прости меня, – едва произнося слова, шепчу я, и в попытке предотвратить слёзы, откидываю голову на спинку переднего сиденья. Сдавленный вздох снова вырывается из моей груди.

– За что простить? – похоже, я ввела его в заблуждение. Не знаю, хорошо это или плохо.

– Я не в состоянии всё время проводить с охраной. Пожалуйста, позволь мне, хоть на пару часов отлучаться!

– Куда тебе отлучаться? К знакомым? – его недовольный тон заставляет меня почувствовать себя неблагодарной дрянью.

– Пожалуйста! – поворачиваюсь к нему всем корпусом и долго смотрю в изумрудные глаза. Они сияют, переливаются и изучают меня. Не доверяют, не верят – не хотят верить!

– Ты недооцениваешь Аро, – на этот раз первым прерывая «гляделки», хмыкает он. Но в то же время, в его голосе сталь и решительность. Не знала, что стою такого внимания, может быть, я сомневаюсь, и для Каллена я значу нечто большее, чем просто «любовница»?

– Что он может? Убить меня? – вопрос риторический и глупый. Зря я его задала.

– Убивать не будет, – отрицает в ответ мужчина, пожимая плечами. – Он будет насиловать тебя день ото дня, без перерыва. Думаю, лучше бы было, если бы он убивал жертв, не так ли?

– Насиловать? – прерывисто выдыхаю, от возможной перспективы. Вздрагиваю, и чувствую, как воздух в лёгких испаряется.

– Поверь мне, Белла, со мной тебе будет лучше, – его голос серьёзнее, чем когда-либо, поза напряжённее, а глаза внимательнее. Он, будто сидит на настоящих иглах, а не на кожаных сидениях автомобиля. – Если не наделаешь глупостей, конечно…

– Что сделала Ален? – задаю старый вопрос, надеясь услышать ответ хотя бы теперь.

– Она ослушалась меня, – руки мужчины сжимают руль, отчего его дыхание становится прерывистым, а лицо хмурится. И он, и я вспоминаем про ожог, полученный им, когда он схватился за раскалённую сковородку.

– Ослушалась, в смысле нарушила правила? – смотрю то на него, то на его руку, думая сразу обо всём. Все мысли, как в калейдоскопе – выделить что-то цельное и отдельное не выходит.

– Тебе какое дело? – он гневно смотрит на меня, теряя терпение. Не хочу рушить этот призрачный диалог между нами, похожий на нормальную беседу, и только поэтому на ненадолго замолкаю.

В тишине мы молча смотрим каждый в своё окно, размышляя о сказанном.

– И всё же? – любопытство зашкаливает, и я не успеваю остановить слова, прежде чем вопрос срывается с губ.

– Её ошибка самая что ни на есть непростительная Глупая. Лучше бы она попыталась убить меня, чем вытворила это, – сообщает он, также как и я откидываясь на спинку сиденья.

– А если бы…я пыталась? – снова непрошенное вопросительное предложение, от которого я вздрагиваю. Как он на это отреагирует? Вдруг подумает, что покушаюсь на него?

– Ты бы не дошла до того, не хватит смелости… – он смеётся, глядя на меня. А я облегчённо выдыхаю, он не принял это никак иначе, как шутку, хотя в дебрях моего сознания подобный исход считался счастливым. Жаль, в реальности всё не так радужно.

– Сомневаешься в себе или во мне? – неправильно растолковывая моё молчание, спрашивает он. По-прежнему смеётся, но уже более вызывающе, надменно.

– Я не…

– А мы проверим, – прерывая меня и не давая ничего добавить, он резко выворачивает руль, и мой дом растворяется за тонированными окнами. Всё происходит так быстро, что я не успеваю понять, в чём дело. Буквально за пять минут мы пересекаем городскую черту, и оказываемся на трассе. Он едет со скоростью 160 километров в час, пока я, вжавшись в кресло, соображаю что к чему.