– Потому что я так решил. Пока ты мне не надоела. Пока я тебя сам хочу!

– А когда перестанешь хотеть… – опускаю взгляд, представляя подобную перспективу, вздрагиваю от ужаса.

– Наверное, гуманнее будет тебя убить, чем отдать Аро, – потирая пальцами переносицу, произносит Каллен.

Безрадостно хмыкаю, переводя взгляд на открытое окно.

Внутри всё сжимается от страха, но наружу его не пускаю. Не хочу, чтобы кто-то знал о том, что я боюсь. Когда боишься – тебя очень легко уничтожить.

– Так что ты решила? – он кивает на всё ещё раскрытую дверь.

– Я не могу лететь сегодня, –вздыхаю, изучая собственные пальцы.

– Другого шанса не будет!

– Значит, он меня получит, – от перспективы скулы сводит, но при Каллене, опять же, ничего не показываю.

– Откуда такая храбрость? Ты что, ничего не боишься? – голос практически насмехающийся, но в нём проскальзывает непонимание и серьёзность. Внимательные зелёные глаза то и дело цепляются за мою горящую щёку, но я делаю вид, что ничего не замечаю.

– Жизнь научила, – тоже насмехаюсь с долей серьёзности.

Безрадостный и нервозный смешок срывается с его губ вслед за моим утверждением.

– Как ты догадалась? – пару секунд спустя, спрашивает он. Его изумрудный взгляд впивается в меня, считывая, словно сканер, каждую эмоцию на лице.

– О чём догадалась?

– Что я не отдам тебя Аро? Что даже после твоего отказа не откажусь от своей затеи?

– А ты не откажешься?

Мои утверждения заводят его в тупик. Он хмурится, пытаясь разгадать то, о чём я думаю.

А я думаю о том, почему он сказал это. Почему действительно решил защищать меня. Зачем это ему? Или у него вошло в привычку гоняться со своими любовницами по миру, лишь бы они не достались Аро, пока самому Эдварду они не надоели?

И где же теперь его договор с Великой Тройкой?

Внезапно в голове появляется отрывок нашего диалога из прошлого:

–Бывают случаи, когда договоры расторгаются!..

– Ваш договор с Аро был расторгнут?

–Нельзя расторгнуть то, что не было скреплено…

Воспоминания снова загоняют меня в тупик. Не смею шевельнуться. Не знаю, что сказать.

– Не откажусь… – выдыхает Эдвард, опуская голову, будто признавая своё поражение.

– Что во мне такого? – оглядываю себя, не зная, что заставило его произнести предыдущие слова. Я ведь действительно самая обычная, ничем ни примечательная. Я скорее обуза для него, чем подарок, но что весьма странно, прошла неделя, а он уже не хочет отпускать меня!

Или я неверно сужу?

Вдруг, эта неделя последняя в моей жизни? А если так – с кем тогда будет Тони?

Нет, у меня нет права умирать. Я не посмею. Я не оставлю его одного. Никогда!

– Когда-нибудь я тебе расскажу, – улыбка, появившаяся на лице Каллена почти искренняя, но усталая. – Если останешься в живых!

– Буду стараться, – честно отвечаю я, понимая, что говорю правду. Я действительно буду стараться вне зависимости от обстоятельств. Пока Энтони не научится жить без меня, пока не будет в состоянии забыть, я буду рядом. Потом, когда пойму, что он уже вырос, что он справится с тяготами мира самостоятельно, вот тогда уже могу умереть. Поддаться судьбе.

А до тех пор нужно держаться стойко и непоколебимо. Ради моего маленького Ангела, утаённого от всей Вселенной, в частности от Каллена, мною.

– Когда ты хочешь лететь? – вопрос мужчины выводит меня из транса мыслей, отчего я резко поднимаю голову. Его это не пугает, видимо, он ожидал такой реакции. Как же хорошо, что Каллен не телепат и не читает мои мысли, иначе давно бы уже узнал про Тони.

Внезапно с этим вопросом в голову приходит мысль, за которую я цепляюсь, словно за спасательный канат. Забываю об Эдварде, щеке, боли – забываю обо всём! Лишь одна фраза выделяется среди дебрей сознания. Лишь один план по спасению моего ребёнка светится в голове неоновыми огнями.

Вот чему я последую!

Я нашла решение, которое так долго искала и к которому стремилась!

–У меня есть друзья в Гамбурге, – волнуясь, но старательно скрывая это, произношу я. Недоверчивые зелёные глаза скользят по мне, вылавливая каждую каплю лжи. Будем надеяться, сегодня детектор лжи Эдварда не сработает. Только бы не сработал! – Я могу приехать к ним через три дня.

Позволяю глазам закрыться на секунду, чтобы подумать.

Энтони должен быть в Гамбурге как раз через три дня. Если всё сложится с Эдвардом так, как я хочу, то мне не придётся врать ему о чём-то другом. Он сделает всё сам.