— Куда его отправили?

— Они не сказали, — ответила Рейн.— Там был кто-то из той организации, давший свидетельские показания, чтобы не попасть в тюрьму. Но это был закрытый процесс. Они не впустили меня, и все записи были засекречены. Они сказали, что это конфиденциально, расследование еще продолжается и все такое. Я не знала, чему верить. Думаю, что они заплатили мне для того, чтобы адвокаты не сделали этот процесс достоянием общественности. Мой адвокат был счастлив, что нам выплатят деньги, и сказал, что я должна принять их. Никого не волновал этот случай, поэтому я согласилась. Это было не то, чего я хотела, и я не потратила ни копейки из тех денег до этого путешествия.

Я даже не услышал последнюю часть того, что она сказала. Я попытался сглотнуть, но не смог из-за сжатого горла. Различные мысли крутились в моей голове, как толпа регбистов в схватке за мяч, и от окончательного заключения меня затошнило.

— Рейн… — тихо произнес я, наконец, заставив свой рот хоть как-то двигаться. — Рейн Гейл?

— Да, как ты?..

— Дочь Генри Гейла, — перебил я ее. Это был не вопрос. Я знал, что это правда.

Я запомнил ее имя с судебного процесса. Один из адвокатов сказал, что дочь копа пыталась получить доступ к залу суда. Лэндон использовал свое влияние, чтобы убедиться, что этого не произойдет. Я посмотрел вниз на свои руки, ожидая, что они начнут дрожать, но думаю, даже мои конечности были в шоке, чтобы отреагировать.

— Даниель, откуда ты знаешь имя моего отца?

— Я не Даниель, — как только я произнес это, тут же пожалел.

— Прости, забыла. Бастиан, — Рейн замолчала, а затем повторила мое имя. — Бастиан?

Ох, черт. Мне очень нужно выпить прямо сейчас.

— Себастиан?

Она посмотрела на меня, дважды моргнула и затем отвела взгляд. Затем ее голова вновь приподнялась, а глаза расширились.

— Себастиан Старк.

Мой рот не повиновался командам мозга, поэтому я просто кивнул.

— Ты был там.

Я вновь кивнул головой.

— Ты тот, кто давал свидетельские показания против мужчины, который убил его.

Еще один кивок.

— Ты... ты видел, как он умер? — ее голос сломался на последнем слове, заставляя это звучать как вопрос. Я больше не мог двигать даже головой.

Полагаю, мне больше не нужна анонимность.

7 глава

Боль

Все мои мышцы напряглись и приготовились к действию, как будто они почувствовали угрозу, как бывало в начале турнира. Было что-то другое в этом ощущении, и когда я понял, что мои мышцы напряглись для побега, а не для боя, и я не был уверен, что делать с этим. Моей естественной реакцией всегда была борьба — я никогда не бежал ни от чего в своей жизни. Что в этой крохотной маленькой девочке смогло до усрачки напугать меня? Как только она поняла все, наверняка стала ненавидеть меня, и эта мысль чрезвычайно расстраивала. Я не хотел, чтобы она ненавидела меня.

Я ждал в тишине и наблюдал за Рейн с опаской. Я даже не мог назвать всех эмоций, появившихся на ее лице, когда она сложила все небольшие кусочки пазла в правильном порядке и поняла, каким мудаком я на самом деле был. Ее рот немного приоткрылся, как будто она собиралась мне что-то сказать, но потом передумала и отвернулась от меня.

Я был там, когда ее отец был убит. Я слышал, как он просил о милосердной смерти, когда они пытали его. Я слышал, как он плакал о своей дочери. Я слышал, как он молил о пощаде, и видел дырку от пули в его голове. Это не имело значения на тот момент — он не смог бы выжить после того, что с ним сделали. Не обращая ни на что внимания, я просто сидел и не двигался, когда курок был нажат, и его мозги забрызгали стену позади него.

Я никогда не двигался. Никогда не протестовал. Я просто смотрел, как это происходило. Трое мужчин были убиты, прежде чем я сумел встать и двинуться в их сторону. В тот же момент, Джон Пол схватил одну мою руку, а Лэндон — другую, удерживая меня на месте. Я так ничего и не сказал, не сказал им остановиться. Гейла и его коллегу пытали больше всех, потому что они были копами, но умерли в итоге все.

Один за другим, все они умирали, пока я стоял и смотрел.

Мои воспоминания были прерваны оглушительным ревом, когда Рейн вдруг набросилась на меня. Ее маленькие кулачки стучали по моей груди, в то время как слезы катились по ее лицу.

— Ты должен рассказать мне, что с ним случилось, — кричала она мне. — Ты должен рассказать мне, Бастиан Старк, ты — сукин сын!

Я был все еще напряжен, и сперва даже не понял, что она делает. Поняв, что она пытается сделать мне больно, я не мог придумать, как мне поступить. Я мог позволить ей продолжить, потому что единственный ущерб, который она может мне нанести — пара синяков. Нет, это не сработает, потому что она потратит тонну энергии — энергии, которую она не могла себе позволить тратить. Я мог бы вырубить ее или дать пощечину — может быть, она стала бы более благоразумной, очнувшись. Дерьмо, я уже ударил ее однажды и не собирался повторять это, несмотря ни на какие причины. Я должен найти способ усмирить ее… нежно.

Было ли это вообще возможно?

— Рейн, черт возьми, прекрати! — я попытался схватить ее за руки и отодвинуть, но она продолжала бороться со мной, кричать и плакать. Когда я отпустил ее, она вернулась к своему малоэффективному бою, который точно бы мне не повредил, но начинал чертовски раздражать. Наконец, я просто завернул ее в медвежьи объятия и прижал к груди, полностью обездвиживая.

Она боролась против меня какое-то время, но в конце концов устала и сдалась. Ее тяжелые рыдания сотрясали нас, пока она плакала на груди так же, как в первую ночь на плоту. Каждые несколько минут она заявляла, что я должен сказать ей, что с ним произошло. Однако я не отвечал. Я знал, что никто, будучи в здравом уме, на самом деле не хотел бы узнать, как кто-то, кого он любил, умер — не тогда, когда это произошло так.