— Настоящий экскаватор, — заметил Виктор.

— Да, это механизм, — медленно произнесла Галя. — Бездумный механизм. Но, скажите, кто настраивает его, программирует?

— Не зря же мы построили «Акулу», — сказал Виктор. — Я уверен, она поможет нам подобрать ключик к этой и еще ко многим-многим тайнам…

Карлос не отрывал взгляда от упорной черепахи.

— Механизм, правильно — механизм. Ничего не понимает. Можно взять яйца, прямо из-под нее взять, ничего не заметит. Зароет пустую ямку, заровняет песок, уйдет в море. Механизм.

— Проверим? — предложил Виктор.

— Нет, нет, не сегодня, — решительно возразила Галя. — Пусть все протекает в нормальных условиях. Ведь мы включили «уши».

— Хорошо, — согласился Виктор. — Тогда предлагаю на боковую.

— На боковую? — не понял Карлос. — Какую боковую?

— Остроумные товарищи так выражают желание поспать, — пояснила Галя.

— Вот именно. Как говорится, утро вечера мудреней.

Виктор проснулся среди ночи и с удивлением прислушался к тихой музыке, рождавшейся где-то невдалеке.

В полном недоумении он приподнял голову. Карлос бодрствовал! Сидя чуть поодаль на большом базальтовом осколке, юноша осторожно перебирал струны неизвестного инструмента. Тлевший в ногах костер еле освещал его темную фигуру, застывшую на звездном фоне.

— Разбудил? — смущенно спросил Карлос, когда Виктор подошел к нему. — Не спится, понимаешь…

— Понимаю, — протянул Виктор, взглянув на неизменный автомат, лежавший на камне рядом. — Разве есть опасность?

— Нет, но… — Карлос приподнял свой инструмент, и снова ритмичные, волнующие звуки поплыли в ночи.

«Банджо, — догадался Виктор, приглядываясь к инструменту. — Это банджо. Карлос захватил его с собой…»

Отсюда, с камня, хорошо были видны и выход из бухты, и открывающееся за ним море — темное ничто, кончавшееся там, где Млечный Путь уперся в горизонт.

— Отдохни, Карлос. Я подежурю.

— Нет, — возразил юноша. — Это моя работа.

Бухта дышала. Звездный свет колебался на ее поверхности в такт волшебному напеву банджо. И какие-то смутные тени тоже колебались на берегу между стволами пальм. Несколько минут Виктор, как завороженный, молча наблюдал за их игрой.

— А черепахи? — спросил он. — Уже ушли?

— Ушли, — продолжая перебирать струны, ответил Карлос. — Теперь вернутся завтра.

— Надо выключить «уши», — решил Виктор. — Зря расходуется энергия аккумуляторов.

Он спрыгнул с камня, сделал несколько шагов вперед и замер. Тени были живые! Они грациозно изгибались в ритме нежных звуков, рождавшихся под пальцами юного кубинца, на мгновение замирали и вновь продолжали свой медленный, жуткий танец.

— Змеи! Это змеи, Карлос!

— Змеи? — мелодия оборвалась, и тени тут же замерли. — Что это — змей?

— Змеи… Ну, понимаешь… — Виктор замялся, не зная, как объяснить незнакомое слово юноше. Как на грех, и английское выражение вылетело из головы. Внимательно глядя под ноги, он отступил к костру. — Это… это…

— Виборас! [4] — внезапно догадался Карлос. Он подбросил в костер охапку сушняка, и разом ожившее пламя ярко осветило все вокруг. Жирные черные плети нехотя отползли в тень. — Виборас! — повторил он. — Вернее, серпьентос [5] . Как ты назвал их?

— Змеи, — Виктор был не в силах оторвать взгляда от зловещих гадин. — Надо разбудить Галочку, — спохватился он.

— Зме-и, — по своей привычке повторил Карлос. — Зме-и… Пусть спит сеньорита Галя. Они уходят.

Виктор с сомнением оглянулся.

— Хорошо. Пусть спит.

Выхватив из костра пучок горящих сучьев, Виктор тщательно осмотрел стоянку.

— Надо перенести костер сюда.

— Да-да.

Они устроились на новом месте, в нескольких шагах от спящей. Правда, отсюда не было видно бухты, но сейчас это их тревожило мало: на берегу неплохие сторожа!

Костер освещал широкий круг. Змей не было больше заметно, и это на время успокоило Виктора. Пусть спит сеньорита Галя!

Внезапно Карлос схватил его за плечо.

— Слышишь?

Да, он слышал, отчетливо слышал какие-то неясные шорохи, какое-то клацание, сопение… Что-то происходит там, за дюной, отделяющей их от пляжа.