Брожу глазами по пустым строчкам, кусаю кончик ручки. Дурная привычка, но я никак не могу от неё избавиться, да и повода особенного не было. Я всё-таки решила подать заявку. Родителям спокойнее будет, а мне от этого ни тепло, ни холодно. Я ведь не обещала им выходить замуж за Мелларка. Нет, конечно, подача заявки уже сама говорит о том, что я желаю стать женой будущего президента, но это ещё постараться нужно. Так что мне волноваться не о чем.

Дохожу до пункта «Способности» и усмехаюсь, перебирая в уме все свои умения. Я ведь толком-то ничего не умею. Ничего, что могло бы понравиться Капитолию. Ни яркой внешности, ни выдающихся талантов, ни богатых родственников. Гейл прав, я не подхожу ни по одному параметру, так что мне волноваться не о чем.

– Па-ап?
– оборачиваюсь к отцу, он вопросительно смотрит на меня.
– Как думаешь, а то, что я с одного выстрела могу попасть белке в глаз, считается выдающейся способностью?
– спрашиваю я и улыбаюсь.

– Определённо, - смеётся он и качает головой, поднимая на меня глаза.
– Китнисс, я всегда тобой гордился, и я знаю, чего тебе стоит написать эту анкету, - говорит папа. Я не хочу сейчас поднимать этот разговор. Это только расстроит нас обоих, мне этого не хочется. Я уже всё решила, так зачем же снова об этом говорить?

– Это стоит мне только потраченной пасты, - отшучиваюсь я и отворачиваюсь, уставившись в наполовину исписанный листок. Чувствую, как руки отца ложатся на мои плечи. Он целует меня в макушку, слегка сжимая ткань одежды.

– Напиши, что у тебя прекрасный голос, - говорит он и уходит. Я хмурюсь. Не хочу писать это. Я редко когда пою перед кем-то. Прим иногда удаётся меня уломать, но это бывает крайне редко, и больше я ни для кого не пою. Пение всегда для меня было чем-то слишком личным. Что-то связанное с детством, с папой, с ощущением безграничной свободы и безопасности.

– Или напиши, что ты ужасная вредина, - слова Прим вырывают меня из размышлений. Я улыбаюсь, моя сестра умеет разрядить абсолютно любую обстановку.

– Да, им это точно не понравиться, - отвечаю я и скрепя зубами вывожу на бумаге, что я хорошо пою.

– А я про что!
– смеётся девочка и, подперев голову ладошками, смотрит на меня, - Всё дописала?
– я оценивающе смотрю на анкету, ещё раз перечитывая. Получилось недурно, но далеко от идеала, в общем то, что надо.

– Да, пойдем, отнесём её в дом правосудия и покончим уже с этим, - отвечаю я и встаю со стула.

Было бы ещё всё так просто. Мама заставила меня надеть моё лучшее платье и сделать красивую причёску. Она где-то услышала, что Отобранных будут фотографировать и подсуетилась, чтобы я выглядела идеально. Собственно говоря, зря старалась. Я всё равно не была похожа на капитолийскую даму, а городские так разрядились, что мы с Прим ещё долго смеялись над их нарядами.

***

Прошло немало времени после подачи заявки, я и забыла про неё. Мама была довольна, что я послушала её и сделала так, как нужно. Больше она эту тему не поднимала, я сделала всё что могла, теперь оставалось ждать результатов. Я уже особо не волновалась и даже забыла об этом. Теперь весь этот Отбор казался мне чем-то далёким. Ну, правда, сколько девушек только в нашем дистрикте подали заявки! Гейл был прав, мне боятся нечего.

Сегодня вечером должны объявить имена девушек, которые на следующей неделе поедут во дворец. Мама с утра была сама не своя. Волнуется, сама понимает, что мои шансы ничтожны, но всё же надеется. А я просто не придаю этому значения. Сегодня лишь подтвердят то, что у меня не было шансов.

После ужина мы все садимся перед стареньким телевизором. Он хоть и работает с помехами, но всё ещё верно нам служит. Сегодняшние вести обязательны к просмотру в каждом доме. Мама бы всё равно не дала бы пропустить нам эту программу.

– Волнуешься?
– тихо шепчет мне Прим, я улыбаюсь и качаю головой.

– Нет, нисколечко, - отвечаю я и улыбаюсь.
– Ты видела тех девиц? Да у меня нет никаких шансов!
– мы вместе с сестрой смеёмся, снова вспоминая нелепые наряды девушек.

– Тихо, начинается, - шикает на нас мама, и мы замолкаем. На экране появляется Цезарь Фликермен - всемилюбимый ведущий Капитолия. Без него не обходится ни одна столичная программа. Наверное, все жители Капитолия разделяются на две части: те, кто смотрит Вести для того, чтобы вдоволь насмотреться на Пита Мелларка и тех, кто включает телевизор только ради шуточек Фликермена.

– Добрый вечер дорогие жители Панема!
– проговаривает он с фирменной улыбочкой и, затихнув на мгновение, продолжает с некими нотками таинственности в голосе.
– Сегодня, - он снова делает паузу и лукаво улыбается, - мы узнаем имена тридцати пяти счастливиц, которым предстоит борьба за сердце прекрасного Пита, - я закатываю глаза. Конечно, сейчас распишет всё в красках. Это его работа, ему за это деньги платят. Хах, забавно, кому-то деньги, причём не маленькие платят только за слова, а кому-то платят гроши за тяжёлый ежедневный труд в тёмных шахтах. А Цезарь Фликермен тем временем продолжает.