Этот экипаж Челябинской танковой бригады сформировался еще в Челябинске, отличился уже в первых боях на Курской дуге. Так и именовался — «Гвардейский». Самый бывалый среди четверых — Федор Сурков. Воевал старший сержант и до Отечественной, во время действительной службы участвовал в военных кампаниях. В корпус Сурков записался из стройтреста № 42. Стрелок-радист Александр Марченко был человеком житейски бывалым. Все-таки постарше остальных — ему тридцать. Техник-геодезист, он успел поработать на инженерной должности на Украине, откуда был родом, и на Западной, недавно воссоединившейся, тоже. Отсюда, из Львова, эвакуировался на Южный Урал, вел инженерные изыскания в Магнитогорске и в других местах.

Командир экипажа Александр Дадонов из ленинградцев. Родные его погибли в блокаду. Месть постоянно подхлестывала лейтенанта, делала порой опрометчивым — «старики» подправляли. Он не обижался. Четвертый, башнер-заряжающий Александр Мордвинцев, был невезучим. В первых же боях на Орловщине его изрешетило осколками — хорошо, что жив остался. После госпиталя вернулся в свою бригаду, вместе освобождали Украину. Да у Карпат расхворался опять. Списали Сашу подчистую, и вернулся он в Челябинск, а после освобождения Львова поступил в местный университет.

Когда начали освобождать Украину, при форсировании реки Горынь, как и на Курской дуге, экипаж отличился. Прямым попаданием уничтожил опасное противотанковое орудие Мордвинцев. Марченко начал косить разбегавшийся расчет из пулемета. Ему помогал Сурков и… загнал танк в трясину. В машину полетели гранаты. Кидали издалека, близко не пускал пулемет Марченко. Тогда фашисты подтянули орудие. И быть бы беде, не подоспей на выручку братцы-танкисты. Сбили орудие, разогнали немцев и выволокли машину из болота.

Отличился экипаж и под Каменец-Подольским. На семь суток «Гвардия» превратилась в дот, обороняла узловую высоту. Бригада тогда оторвалась от своих и дралась почти в окружении. Гитлеровцы атаковали наш танк непрерывно, но экипаж выстоял.

21 июля в 18.00 вышли на окраину Львова. Не успели двигатель заглушить, размяться после многочасового марша, остыть, водички свеженькой раздобыть, как Александра Марченко вызвал к себе комбриг Фомичев. Стрелка-радиста сам комбриг так просто не вызовет. А потом Фомичев вызвал и командира танка Александра Дадонова, поставил перед ним боевую задачу:

— Ваш танк должен первым пробиться к центру города. Вы должны поднять над ратушей Красное знамя — символ освобождения Львова. Дорогу будет показывать старшина Марченко.

Марченко хорошо знал Львов: работал здесь перед войной.

Сигнал к выступлению приняли в 24.00. За ночь «Гвардия» с десантом автоматчиков вышла на рубеж атаки — к улице Зеленой, по которой нужно было пробиваться к центру Львова — площади Рынок, где ратуша. Разведка показала, что танкисты подошли незамеченными: спят фашисты, выставлены лишь часовые. Только когда раздавили пушку и подбили два танка, немцы всполошились. Справа появились вражеские танки. А пока разворачивались для атаки, пока развивали скорость, всех пометил снарядами новый башнер Мельниченко.

Бой гремел от темна до темна. Он продолжался и на рассвете. За ночь гитлеровцы поставили заслон на пути к ратуше. Танкисты смяли его, и «Гвардия» выехала на центральную площадь.

Попрощались с Марченко: ему подниматься на ратушу, водружать знамя. Он выполнил приказ — Красное знамя заалело на башне ратуши в рассветном небе, но автоматная очередь срезала его, когда он, радостный, бежал к танку.

На помощь знаменосцу бросился санинструктор батальона Костя Рождественский, но вражеские автоматчики скосили и его. Рождественский после окончания педтехникума учительствовал в сельской школе. В годы войны перешел на Кировский танковый, освоил премудрую наладку станков в цехе нормалей. Отсюда и ушел добровольцем в Уральский корпус. Был танкистом, а потребовалось — стал санинструктором. Не одного челябинца спас Костя на пути к Львову, был отмечен орденом Славы III степени…

Бой за Львов продолжался. Занят центр, но в руках врага еще вокзал, возвышающаяся над городом гора Высокий Замок. На Замок первой пошла «Гвардия». Место Марченко занял Федор Терентьев. Над подступах к высоте завязали бой с вражеской батареей, перекрывшей дорогу. Крепка магнитогорская сталь, не взять ее снарядом. Орудия танкисты уничтожили бы, если бы не прокараулили фаустников, что подобрались за кустами. И когда Дадонов приоткрыл крышку командирского люка для лучшего обзора, по башне ударил фаустпатрон. Взрывом сорвало крышку, осколки посыпались в башню. Был убит молодой командир, ранен в грудь заряжающий Николай Мельниченко.

Суркову удалось вывести танк из-под обстрела. Экипаж имел право ждать ремонта и пополнения. Но «Гвардия» из боя не выходила никогда, всегда билась до последнего. Старший по званию сержант Сурков взял на себя командование экипажем из двоих бойцов.

Противотанковый снаряд ударил в башню, когда Терентьев пулеметными очередями прочесывал кусты, очищая их от фаустников. Осколки врезались Терентьеву в живот, Суркову — в голову. Кровь залила глаза. Пока он помогал Терентьеву вылезти из танка, второй снаряд перебил гусеницу. Цель вражеских артиллеристов была понятна: лишить танк хода и расстрелять в упор. Сделать это они не успели: Сурков сел к орудию. Фашисты сами ему помогали (видно, решили, что с экипажем покончено) — выкатили пушку на прямую наводку. Первым же снарядом Сурков разнес орудийный расчет врага. Когда из-за домов показались гитлеровские солдаты, подпустил их поближе и уложил из спаренного крупнокалиберного пулемета. Тогда на «Гвардию» выпустили «пантеру». Сурков подбил и ее — задымилась. Для надежности приготовился влепить еще снаряд, да не смог — «пантера» напоследок успела ответить.