«Если понадобится, загляну в лицо каждому», – решил он, вставая. Некоторое время переминался с ноги на ногу, жмурился, приучая глаза к темноте, затем двинулся вперёд.

Тьма послужила надёжным покровом, а шум дождя заглушил мягкие кошачьи шаги соглядатая. Пройдя метров с двести, он приник к мокрой траве – из наблюдений выяснилось: в лагере всё очень хорошо охраняется.

«Американцы с англичанами – ладно, они в темноте слепы настолько, что неспособны даже по малой нужде сходить мимо собственных ботинок, другое дело – здешние лучники, которые прекрасно распознают в ночи ирбиса[39] или медведя и стреляют на звук. «Потому, когда нужно красться – поступью уподобься змее, а когда прятаться – помыслами уподобься дереву!»

До сих пор немудреные правила помогали, и даже не раз спасали жизнь. Ровно до сих пор. В момент, когда он, стоя на четвереньках, старался проползти под колючим кустом, немыслимо изгибался и извивался, из ночного мрака донёсся тихий разговор. Велся он с теми интонациями, с какими обычно перемывают косточки коллегам по работе, сидя у себя на кухне там, далеко, на Родине. Но только говорили не на его родном языке, а на местном диалекте тибетского. И обсуждали явно его персону.

– Может, для него не все потеряно, брат? Смотри, как старается…

– Да ну, – второй голос полон иронии. – Погляди, как зад выставил. Словно самка хан-хо[40] по зиме. Призывно тявкает и ждет, когда придет большой хан-хо.

– Может прийти большой хан-хо, и тогда ей будет хорошо, но торчащий зад также может попасться на глаза охотнику…

– Верно, тогда будет нехорошо, – согласился второй. – Как думаешь, кто он такой?

За время странного диалога соглядатай в кустах не пошевелился, но стоило ему это нечеловеческих усилий. Сейчас же поняв, что стрелы в спину не последует, он просипел:

– Меня зовут Гьянцо Дордже, – поднимаясь, нарочито медленно начал отряхиваться, а сам между делом постреливал глазами – старался разглядеть говоривших. – Я из Самье-гьянпо, гощу у Сингье Пупа в Паро. Шёл в лагерь паломников, но напугался иноземных солдат…

– Гьянцо Дордже? – медленно произнесли в темноте.

– Самье-гьянпо? – так же неспешно повторил второй голос.

– Сингье Пупа? – снова вступил в диалог первый голос.

Два силуэта появились перед соглядатаем, назвавшимся Гьянцо Дордже. Это оказались индусы, оба, как бенгальцы, высокие, но с разницей в полголовы между собой. Сейчас их лица выражали что-то вроде «ну-ну, продолжай!». Никакого оружия у пришельцев не оказалось. Хотя, возможно, в складках одежды… Руки-то на виду они не держат… К тому же, неизвестно, сколько их приятелей скрывается неподалёку.

– Я слышал, человек, что гостит в Паро у Сингье Пупа и зовется Гьянцо Дордже – лжец, – сказал тот, что пониже, привычным движением отправляя в рот порцию бетеля[41].

– А я слышал, что у него такое ремесло – лгать, – без обиняков заявил второй.

При этих словах Дордже опешил. Рука его, уже давно нащупавшая рифлёную рукоятку «маузера», задрожала. Несмотря на изрядную выучку или же именно благодаря ей, лазутчик чувствовал, что ситуацией он сейчас не владеет. А индусы, между тем, как ни в чём не бывало, продолжали свой неспешный диалог:

– Всякая работа – благо, брат!

– Ты прав, брат, всякая работа нужна. Но мне наш фальшивый Гьянцо Дордже кажется сильно обеспокоенным…

– Скорее, разочарованным…

– Мы можем ему помочь...

– А он поможет нам!

– Какая от вас помощь? – решил побороться за инициативу Дордже. – Разве что бетеля дадите для утоления печали!

– Таким способом делу не поможешь, – сокрушённо констатировал меньший из индусов, любитель бетеля

– Ты не нашёл того, кого искал, и сейчас не знаешь, куда направиться дальше, – с не меньшей уверенностью в голосе предположил тот, что выше ростом. – Сдуру даже хотел проникнуть в лагерь, что в данном случае совершенно бесполезно и крайне опасно.

– Мы тоже искали одного человека, но он улизнул из-под самого носа, – пояснил меньший индус. – Однако, мы с братом, в отличие от тебя, не теряли его след и надеемся догнать.

– Ну, так и шли бы себе, –- настороженно сузил глаза Дордже. – Вряд ли мы ищем одного и того же человека.

– Люди, действительно, разные, но дело – одно! – повелительно объявил высокий индус.

– Но моё дело… Я всего лишь хочу вернуть друга, – внезапно для самого себя сознался Дордже.

– Мы хотим остановить врага! – не задумываясь, доложил высокий.

– По-вашему, это – одно дело?! – изумился мнимый паломник.

– Одно! – строго сказал высокий.

– Карма! – подтвердил его напарник.

– Это не объяснение, – возразил Дордже. – Что от меня-то нужно?

Индусы охотно принялись пояснять:

– Один сумасшедший старик, грязный и вонючий как собака, помыслил овладеть прекраснейшим цветком, которого он не смеет касаться даже в мыслях…

– Да-да, цветок лотоса… Лучший из когда-либо произраставших на земле!

– Мы догоним старика и постараемся убедить его оставить свою затею…