Шрифт:
— Да-а, как в спортзале…
— Зато редко болели, — сказала Аминак, — только к старости.
— Я не болел, — сказал Вири. — Крепкий был. Один раз болел, стариком. Даже имя новое не брал.
— Больному у нас раньше давали новое имя, чтобы запутать духов, — объяснила Маркину Аминак.
— Я не хотел новое имя. Зачем обманывать духов? Врачи их лучше обманут. Старому не надо новое имя. Ему надо здоровье.
— Отец на рыбалку и сейчас только пешком ходит.
— На Эмгувеем?
— Ага… километров двадцать…
— До реки восемнадцать, — уточнил Маркин.
— Ага, — согласилась она.
Вири закончил свой бесконечный чай, переоделся и, прихватив трубку, ушел во двор. Там на приколе были его собаки. А на столбах, в рост человека над землей, лежали нарты в ожидании первого снега. Там был и его сарай. Надо осмотреть имущество, собак покормить, посмотреть их.
— Я не знал, что тебе привезти, — глядя на куклу и как бы извиняясь, сказал Маркин. — Хотел косметику, да не было польской…
— Мне не идет краситься, — засмеялась Аминак. — Я сразу на русскую становлюсь похожа. Ты невнимательный, никто из наших девушек не красится.
— А замуж ты за кого выходить будешь?
— За эскимоса. Чтобы был из нашего племени.
— А если нет?
— То за чукчу. Берегового. За тундрового не хочу, кочевать не умею.
— А если ни тот, ни другой не захотят?
— Тогда, на худой конец, за русского… Их много теперь приезжает. И все холостые, — засмеялась Аминак.
Не очень-то весело Маркину слушать ее разговоры, не поймет он, когда она шутит, когда нет.
— Надо бы нам с тобой поговорить, — решается он на откровенность. — Встретиться…
— Встречаться и говорить лучше вечером.
— Почему?
— Вечером больше веришь.
— Ну уж не скажи! Вечером тоже порядочно врут.
— Нет! — сказала Аминак, и так сверкнули ее глаза, такая блеснула улыбка, что понял Маркин сразу — про вечер Аминак все знает лучше его.
— Ладно, — сказал он.
Она кивнула.
Маркин вышел на крыльцо и увидел Вири за странным занятием. Старик отрезал каблуки у новых резиновых сапог.
— А, ходить плохо, — сказал Вири.
— Торбаса из них делаешь?
— Торбаса…
Носить их он будет с чижами [7] , догадался Маркин. А местная обувь на все сезоны — без каблуков. Это удобно. Оттого и походка у всех мягкая, неслышная. Надо бы и себе справить на зиму. Пожалуй, лучше Аминак никто и не сошьет.
— Скоро зима, — начал издалека Маркин.
— Аминак тебе торбаса шьет, — сказал Вири, — шкуры у нее хорошие…
Маркин хмыкнул. А Вири, отрезав наконец каблуки, отнес сапоги в кладовку и принялся готовить еду собакам.
7
Чижи (сиб.) — носки из шкуры оленя мехом вовнутрь.
Маркин любил наблюдать за Вири. За тем, как тот не торопясь и основательно выполняет любую работу, любую мелочь. И не сразу понял Маркин, что мелочей в тундровом быте нет. Вот приколоти к нарте деревянные стояки гвоздями, на скорую руку — один маршрут они выдержат, а в следующем нарта развалится в пути, и будет беда. Вот почему в нарте ни единого гвоздочка, все стянуто ремнями, каждая деталь в пазу пригнана плотно, но настолько, чтобы с помощью ремней амортизировать, а не ломаться.
Поначалу Маркин задумал диссертацию сугубо охотоведческую. Но с каждым годом, все глубже изучая материал, он понял, что нужно другое — книга об опыте жизни человека в суровых условиях Севера.
В прошлом году он был свидетелем, как из тундры вертолет вывез двух совершенно отощавших геологов. Они не могли передвигаться, были на пределе: ни рыбы в реке, ни ягод в тундре, ни дичи, ни своих консервов. И все-таки… Вири показал Маркину съедобную траву, откопал съедобный корень, нашел еще один.
Много было вокруг такого, что поддержало бы силы парней. Конечно, это не ресторанное меню, но выжить можно.
Тогда Маркин все старательно записал. Оказалось, геологи даже чай могли бы себе сделать.
— Вот, смотри, — говорил Вири. В руках у него были длинные стебельки. — Это нутачай.
— Гм… спирая Стевена, — определил Маркин.
— Ся-а… нутачай. Так наши зовут. Хороший чай — землей и травой пахнет. Надо листья брать, заваривать. Попробуй!
Маркин взял несколько листочков в рот, разжевал.
— Нет, — сказал старик. — Надо в горячую воду. Вот когда война была, чай на паек давали. Мало чая было. Жена делала чай из нутачай и анукак. Сейчас как раз время. Листья сухие.