Заслужить очередной позорное звание Джиму не хотелось, хотя при одном виде лица мёртвого мистера Брукмана его подташнивало. Джим потоптался в нерешительности, но всё же встал у ног покойного. Теперь тело было полностью закрыто тонким постельным покрывалом. Стэнли подхватил мертвеца подмышки, а Джеймс взялся за лодыжки. За семь лет всякие грузы приходилось таскать, но такой ему предстояло нести впервые. "Дорогу! Расступитесь!
– кричал капитан, расталкивая людей.
– Всё, представление окончено!" Они спустились по лестнице, прошли кают-компанию, миновали камбуз и оказались перед закрытой дверью холодильного отсека. "Тяжёлый, сукин сын!" - ругнулся Стэн и кивнул головой.
– Подожди, я открою". Джиму не терпелось завершить неприятную процедуру, видимо, всё было написано на его лице; матрос, поворачивая блестящую круглую ручку, усмехнулся:

– Да ты жмуриков не бойся! Живых боятся надо... А это... Ну, представь, что это рождественский шоколадный заяц!

Джеймс улыбнулся, но вышло это как-то неубедительно. Конечно же, большой шоколадный заяц. Тогда его можно было бы съесть за праздничным столом. Начать обгладывать с головы, высосать джемовые мозги. Потом подцепить вилкой выпученные зефирные глаза, вырвать карамельный язык.

– Пацан! Что с тобой?!

Окрик Стэнли вывел Джима из оцепенения. Дьявольщина какая-то! Он мог бы поклясться, что это не его мысли, будто кто-то другой поселился в голове и думал за него. Джеймс встряхнулся, постарался прогнать назойливый голос.

– Да, всё в порядке, давай поскорее занесём тело.

Кряхтя и чертыхаясь, они затащили труп в маленькое помещение холодильной камеры. Джим решил не дожидаться, пока Стэн запрёт дверь, и поспешил к себе в каюту. Путь его лежал через камбуз, здесь Джимми чуть не налетел на суетившихся работников, один из них повернулся к нему. От камбузника разило спиртным, но впалые глаза при этом оказались ясными; что-то пряталось в них, что-то, чему Джим не сразу смог подобрать нужного слова. Худосочный мужчина быстро заговорил на своём языке, тыча пальцем в заляпанный плакат на стене. "Мы есть то, что мы едим. Гиппократ" - было крупно написано там большими печатными буквами. Чуть ниже надпись гласила, что вход на камбуз без халата запрещён. Джим негромко чертыхнулся и поспешно ретировался.

Вот и его каюта. Он устало опустился на кровать. Вечер оказался безнадёжно испорчен, радовало только то, что шторм наконец-то поутих. Тук-тук. Стучали в иллюминатор редкие капли брызг и дождя. Джим вдруг сообразил - что же он увидел в глазах того работника, которого чуть не сбил с ног на камбузе. Безумие.

Джеймс встал рано, долго ворочался. В мыслях воцарился жуткий хаос, а в животе - пустота. Вчера вечером он пропустил ужин. Джим встал, размялся немного. Сполоснув лицо холодной водой, он почувствовал себя значительно лучше. Можно было и позавтракать.

Людей в кают-компании в ранний час оказалось немного: трое незнакомых джентльмена за столиком что-то тихо обсуждали, да одинокий матрос за барной стойкой пил пиво. Завтрак оказался скуден, и Джим припомнил слова Мартина об испортившихся припасах. Быстро покончив с тостами и чаем, он решил прогуляться по палубе.

Погода в этих широтах поразила Джеймса своим непостоянством: утро выдалось душным, в тяжёлом влажном воздухе ощущалось грозовое напряжение. Солнце, только показавшееся из-за горизонта, едва пробивалось сквозь низкие кучевые облака. Побродив среди такелажа и бочек, затянутых сетью, Джеймс наткнулся на Грегори. Боцман был небрит, с синяками под заспанными глазами. Он мял в руках окурок и иногда оглядывался по сторонам.

– Я уж жду не дождусь, когда мы сойдём на берег!
– воскликнул он вместо приветствия.

– Куда ты пропал-то?
– удивился Джим.

– Представляешь, - Грег говорил, будто не слышал его, - на берегу нас ждут женщины и отличная выпивка! Мы предадимся веселью, разрази меня гром! Я обойду все пабы на побережье и... ты со мной, Джимми?

Джеймс растерялся. С чего это старого морского волка вдруг потянуло на берег?!

– Что с тобой, чёрт тебя подери?!

Грег сделал большие глаза.

– Не поминай чёрта, слышишь?!
– сорвался он на крик, потом одёрнулся.
– Извини, приятель. Я побывал во всяких злачных местах, но такое встречаю впервые...Якорь мне в задницу, если я ещё раз взойду на этот корабль!

Джим начинал сердиться, он схватил Боцмана за локоть.

– Можешь мне объяснить, что происходит?!

Грегори дёрнулся, вырываясь, и сник. "После обеда приходи ко мне..." - тихо проговорил он и, резко развернувшись, скрылся за бочками. Хорошее настроение, которое только начало возвращаться к Джиму, испарилось, как вода с раскалённой сковородки. Он сплюнул в сердцах и отправился гулять вдоль борта; Джим разглядывал огненно рыжий горизонт, наблюдал за большими бесформенными облаками и пенными бурунами, сверкавшими под редкими лучами солнца - это помогало хоть как-то унять раздражение. На носу он повстречал капитана, который внимательно вглядывался в едва заметную тёмно-синюю полоску на небе прямо по курсу. Он узнал Джеймса.

– А, это ты. Как жизнь?

– Так себе, кэп, - буркнул он.
– Похоже, моё настроение сроднилось с местной погодой. А она тут чер...э-э-э...ужасно капризная!

– Это точно, - капитан махнул рукой в сторону горизонта.
– Видишь? Боюсь, шторм, что мы прошли до этого, окажется пустяковой забавой. Не хочу тебя пугать - хоть ты парень и не из робких, - тут он подмигнул Джиму и ободряюще улыбнулся, - вечером рекомендую оставаться в своей каюте. Все испытания ещё впереди!

Джим поблагодарил за предупреждение. Час от часу не легче: сейчас ему как никогда хотелось взбодрить себя, и против своего обыкновения, он направился в бар. Кают-компания полнилась пассажирами, за стойкой нашлось свободное местечко в самом углу, откуда, однако, зал хорошо просматривался. После двух стопок виски Джим почувствовал себя веселее, пусть он ещё не вернулся в прежнее расположение духа, но теперь уж точно избавился от уныния.