Харвестер закинула на Ривера ногу, оказавшись с ним ещё теснее переплетённой, такой готовой к тому, что, как только они окажутся без одежды, он её возьмет.

Внезапно Ривер схватил её за талию.

– Нет... Харвестер. Мы не можем этого сделать.

– Можем, - прошептала она ему в горло.
– Я исцелилась.

За исключением крыльев, кости которых ещё срастались, и ощущалась тупая боль от голода.

– Дело не в этом.
– Ривер поднял её, словно она совсем ничего не весила, и отодвинул в сторону. Резкая, жгучая боль пронзила сердце Харвестер, когда он застегнул джинсы.
– Я не сделаю этого с тобой.

Какого чёрта здесь происходит? Харвестер изо всех сил пыталась собраться и заставить окутанный похотью мозг проанализировать произнесённые сейчас Ривером слова. Её тело расслабилось, лоно ныло от желания, а сердце сильно билось.

Тяжело сглотнув, она села и привалилась к стене.

– В чём проблема?

Ривер вскочил на ноги и выдал длинную тираду ругательств.

– В чём проблема? В тебе, Харвестер.
– Он провёл рукой между ними.
– В нас. Между нами ничего не может быть.

Очень медленно, словно было смертельное кровотечение, из неё что-то уходило, оставляя Харвестер ещё более холодной и пустой, чем раньше. Она поверила, что Ривер её не отвергнет, а он только и ждал, когда она опустит щиты.

– Конечно же, между нами не может ничего быть, - ответила Харвестер, радуясь горечи, проскользнувшей в слова. Да, старая подруга вернулась.
– Ты же чистый, святой, небесный ангел, а я дочь шлюхи Сатаны. Так что да, Капитан Очевидность, спасибо, что указал на это. Но мы можем просто трахаться.

Глаза Ривера, будто два блестящих сканера, буравили её и проникали так глубоко, что Харвестер забеспокоилась о своих самых тёмных секретах.

– Скажи, - тихо произнёс Ривер, - если бы Энриет вернулся, что бы ты делала?

Энриет? Как он смеет сейчас произносить это имя? Какое вообще отношение ко всему этому имеет Энриет?

– А кого это волнует?
– Харвестер поднялась, остро ощущая желание быть с Ривером на одном уровне.
– Веками его никто не видел. Энриет мёртв.

– А если нет?

– И что тогда? Боишься, что я в тебя влюблюсь, чёрт возьми? А затем магическим образом вернётся Энриет, я паду к его ногам и оставлю тебя позади?
– Харвестер упёрла указательный палец ему в грудь.
– У меня для тебя новости. Я в тебя не влюблюсь, а Энриет не вернётся, а если и вернётся, то я, скорее его уничтожу, чем паду к его ногам.
– Харвестер схватилась за подол майки и сдёрнула её через голову.
– Так что, чёрт возьми, давай, трахни меня.

В выражении лица Ривера читались сильная боль и отвращение, и всё это, насколько могла сказать Харвестер, было направлено на неё. Неужели она ему так омерзительна?

Глаза защипало, за что Харвестер себя дико ненавидела. В этот момент, почувствовав себя глупо, она прикрыла руками груди.

– Не могу, - серьёзным голосом произнёс Ривер и развернулся, уставившись в стену.
– Я вспомнил. Я любил тебя.

Харвестер моргнула, недоумение затмило гнев.

– О чём ты говоришь? Головой ударился?
– Она посмотрела на горло.
– Я взяла слишком много крови? Ты в порядке?

– Я любил тебя, - повторил он, потому что во второй раз это не звучало так безумно.
– Но я вспомнил и ненависть.

– Да, - осторожно произнесла Харвестер, не зная, как разговаривать с сумасшедшим.
– Ты меня ненавидишь.

– И теперь я знаю почему.
– Он так сильно стиснул зубы, что Харвестер услышала треск.
– Ты рассказала, что сделала мне, и я понял. Понял, как Ривер.

Как Ривер. Недоумение Харвестер начало перерастать в страх. Что-то с Ривером было явно не так.

– Как Энриет я тебя ненавидел. Чувствую это сейчас. Словно всё было вчера.

О, боже. Харвестер вздохнула от облегчения.

– Думаю, наши воспоминания каким-то образом переплелись. В этом регионе случаются странные вещи, а с твоим внедрением шеулгулика...

– Чёрт возьми, Харвестер, послушай меня.
– Ривер развернулся и принялся снова и снова запускать руки в волосы, как будто что-то внедрилось в его мозг и от такого массажа могло расслабиться.
– Я пришёл спасти тебя, чтобы найти Люцифера, но и без этого я бы всё равно отправился за тобой. Из-за Всадников. Того, что ты ради них сделала. Они мои дети, - сказал он и, казалось, все функции её тела взорвало от наплыва адреналина. Ривер пугал. Он не мог быть отцом Всадников, потому что их отцом был...
– Я Энриет.