Малфой чувствовал на себе пристальный взгляд, пока стягивал проклятые джинсы. До боли странное, но приятное ощущение разлилось по венам, будоража кровь. Раньше именно он следил за каждым движением Гермионы, а теперь их роли переменились. Или, скорее, переплелись, точно ветви деревьев. Неужели он привлекает ее? Возможно, чисто в физическом смысле, ведь… Женщины тоже питают желания… Но так хочется думать, что она питает к нему какие-то теплые чувства!

– И где ты прячешь от меня бассейн? – спросила Гермиона, стараясь отвлечься от неприличных мыслей.

Малфой задрал голову наверх, словно разглядывая потолок. На самом же деле он думал, что бы ответить. Ну, разве Драко прятал его? Просто не звал Гермиону составить компанию. Слизеринец любил воду, любил ее ледяную успокаивающую прохладу, но, по-видимому, не так сильно, как Гермиона. На лесном озере он сумел убедиться в том, что плавает она просто превосходно… Не догонишь.

– Просто не было времени для отдыха, ты же знаешь. Темный Лорд, задания, все такое, – произнес Драко, оставшись в одних трусах.

Гермиона стыдливо отвела взгляд, сделав вид, что на самом деле все это время смотрела в окно. Малфой лишь улыбнулся, увидев легкий румянец, заливший щеки красавицы. Он окинул ее жадным взглядом, разглядывая каждый кусочек прелестного хрупкого, прикрытого тела. Драко подошел поближе к кровати как-то пугающе, угрожающе взглянул на девушку, остановившись так близко.

Последнее время в нем словно боролись два совершенно разных человека. Один из них упрямо твердил, что Драко должен разорвать порочную связь, выкинуть гриффиндорку на улицу и забыть о ней, точно о прекрасном сне, что прошел с наступлением утра… Но что-то другое, таившееся глубоко внутри, упрямо сопротивлялось голосу разума, уговаривая Драко бежать, свергнуть Темного Лорда, сделать что угодно, лишь бы быть рядом с горячо любимой девушкой.

Кого из них слушать? Чему подчиниться? Сердцу или разуму? Что делать, если каждая частичка твоей души так и льнет к проклятой грязнокровке, так и стремится добраться до нее… «Наверное, меня неправильно воспитали. Остальные чистокровные волшебники не питают ненужных чувств к рабыням», – подумал Драко, разглядывая Гермиону. Почему он больше не может просто хотеть ее? Драко не знал ответа на столь важный сейчас вопрос.

Грязнокровка осторожно повернула голову в его сторону, и их взгляды встретились. Что-то внутри болезненно сжалось, встретив холодный, жестокий взор Малфоя. Казалось, что в нем зарождается ненависть. Нет, нет, не к Гермионе. К самому себе. К постыдной слабости, что теплилась в его сильном теле. Такая нехарактерная для него слабость, подумать только! Знал бы отец…

– Ты наденешь купальник или нужна моя помощь? – спросил Драко, игриво улыбаясь.

Гермиона отвела взгляд, явно смутившись. Впрочем, к чему эти ужимки? Они уже пережили вместе слишком много, чтобы стесняться подобных разговоров. Гриффиндорка резво поднялась с кровати и устало, с неохотой побрела к высокому шкафу. Они с Драко купили так много всего! И парочку купальников тоже. Ярко-желтое бикини, что плохо прикрывало тело, соединенный, скромный купальник черного цвета с пикантным вырезом на спине и последний – самый обыкновенный купальник темно-красного цвета. Выбор пал на него. Не слишком открытый, не слишком скромный.

Девушка скинула с себя джинсы, майку, и, оставшись лишь в нижнем белье, глянула на Драко, точно прося его об услуге. Он и не думал уходить или даже отворачиваться, пристально наблюдая за рабыней. «Может, попросить его выйти? Мерлин, Гермиона, ты же рабыня, а он – твой господин. Чего он там не видел? Не нужно дразнить его излишней скромностью», – подумала девушка.

– Одевайся скорее и пойдем ко мне в комнату, чтобы оделся и я, – сказал Драко, слегка улыбнувшись.

Гермиона повернулась к юноше спиной и услышала с его стороны противный, гадкий смешок. «Смейся, смейся. Как только окажемся в воде, я над тобой посмеюсь», – подумала смущенная гриффиндорка, вспомнив о своем маленьком превосходстве в плавании.

Переодевшись, девушка торопливо обернулась и заметила, что Драко угрюмо уставился в окно, с важным видом разглядывая что-то вдали. Нечто больно екнуло в груди Гермионы, встретив печальный, угнетенный взгляд Малфоя. Сейчас девушка заметила, что под глазами у Драко залегло несколько неглубоких, почти незаметных тонких морщинок, словно сеточка они сковали его бледную кожу. Должно быть, время дает знать о себе. С работой Драко… Наверное, много стрессов. Но, почему гриффиндорка его жалеет? Он сам выбрал свой путь… Путь Пожирателя Смерти. Разве он жалел ее? Она-то не выбирала этот мерзкий путь наложницы.

– Ну, раз ты готова, прошу, посетим и мою опочивальню, – проговорил Драко, подавая Гермионе руку.

– Голый и галантный… – ответила ему Гермиона с обворожительной улыбкой на губах.

Малфой лишь широко улыбнулся, вспомнив, что и сам остался лишь в нижнем белье. Гермиона взяла его за руку, и улыбка вдруг исчезла с бледного лица слизеринца. В голове никак не могла уложиться мысль, что когда-нибудь эти нежные тоненькие руки больше не будут касаться его грубой кожи. Не будет и этих смущенных взглядов, робких улыбок… Но, впрочем, зачем же сейчас грустить об этом? Ведь у него еще есть время, а пока оно есть, нужно каждую секунду радоваться этой теплой, нежной близости, этой… Любви? Достаточно извращенной, неправильной…