– А ты говори, - посоветовал легионер, - что ты из Хелгена. Если будут задавать вопросы, отвечай, что не хочешь говорить о своей жизни там, потому что ты потерял всех своих родных, и тебе больно вспоминать.

Хм, и как я сам про такой вариант не додумался? Я ведь долго ломал голову, как мне представляться, чтобы не вызывать нездорового интереса у окружающих, а до такого простого и, в общем-то, безотказного решения не додумался. В Хелгене жило пять тысяч человек, то есть они все друг друга знать не могли. Хелгена уже нет, в живых осталось только пятнадцать процентов его населения, и ничего не будет странного в том, если встреченный мной «соотечественник» не будет меня помнить.

– Акцент, – сообразил вдруг я. – Он меня выдаст.

Легионер хохотнул:

– Фьодор, в Скайриме все говорят с акцентом. Каждиты – с эльсвейрским, альтмеры – с саммерсетским, а у нордского языка много диалектов, и на твой выговор никто не обратит внимания.

– Спасибо, Хадвар, - искренне поблагодарил я, - я воспользуюсь твоим советом.

***

Второй перевал был сложным – высоким, с крутым подъёмом, плюс ко всему на нём ещё не сошёл снег; лошади и яки скользили и выбивались из сил, телеги натужно скрипели, грозя в любой момент развалиться. Однако вопреки прогнозам вечно мрачного главного погонщика на перевал мы поднялись без эксцессов.

С перевала долина Вайтрана была видна как на ладони. Сейчас, поздней весной, она цвела и радовала глаз разноцветным ковром цветов и свежей травы. Местами были видны красноватые заросли карликовой берёзы, и вся долина была усеяна разновеликими обломками камней и выходами скальных пород. Около города я насчитал целых три мельницы, а вот поля – ни одного. Да и какие могут быть поля, когда тут камней больше чем земли! По рассказам торговцев я уже знал, что мелкие поля – даже не поля, а небольшие участки, засеянные зерновыми – около Вайтрана имелись, просто они были настолько крошечными, что с такого расстояния их было не различить.

Сам Вайтран выглядел красиво, не побоюсь этого слова: каменные стены, сверкающие на закатном солнце крыши, и возвышающийся над городом Драконий Предел – дворец тамошнего ярла, к которому меня усиленно спроваживали хелгенские мужики, с которыми я свёл в Ривервуде знакомство.

– Красота, - подтвердил Хадвар, - а Драконий Предел – это вообще чудо, второго такого нет во всём Скайриме. Даже Голубой дворец в Солитьюде не чета ему. Вроде как и богаче, и роскошнее, а обаяния Драконьего предела у него нет.

Спуск оказался таким же крутым, как и подъём, но дорога была хорошей, местами со следами недавнего ремонта, и уже через два часа мы спустились в долину, а ещё через три уже в темноте стали лагерем под стенами города, где уже расположился другой караван, пришедший несколькими часами ранее из Виндхельма. Торговцы ушли на постоялый двор, прилепившийся к городской стене здесь же, хелгенцы развели костёр и начали варить нехитрый ужин, а мы занялись разгрузкой подвод и развьючиванием яков. Через два часа мы при свете чадящих факелов пересчитали и сложили весь груз под деревянным навесом, рядом привязали наших собак для охраны и для отпугивания злокрысов – местных грызунов, по виду и по размеру напоминавших нечто среднее между крысами и шакалами моего мира. Затем стреножили и отпустили пастись лошадей и яков, пошли ужинать и потом, распределив дежурства, спать – здесь же, у костра.

Сегодняшняя ночь, впервые за всё время моего пребывания здесь, обещала быть ясной. Я лежал у догоравшего костра, закутавшись в шкуры, и смотрел на небо. Я не был силён в созвездиях, кроме Большой Медведицы, Кассиопеи и Ориона ничего не знал, а уж про созвездия южного полушария и вовсе говорить не приходится, но это небо точно не было небом моего мира. Плотность звёзд здесь была другая, значительно более высокая, чем дома, а уж когда на небо выплыла сначала одна луна размером в двадцать наших лун, а вслед за ней и вторая такая же, все сомнения и надежды, которые ещё подспудно сидели в подсознании, вынуждены были капитулировать. Я не в моём мире…

Не в моём…

Нервное возбуждение первых дней и нетерпение вернуться в свой мир уже давно прошли, сменившись сначала пониманием, что я не знаю, как это сделать, а потом апатией. Потом здравый смысл и крепкая нервная система взяли своё – депрессией делу всё равно не поможешь – и постепенно появился интерес к этому миру. Раз уж я здесь, нужно искать своё место в этом мире, а если я хочу вернуться, то для начала… Не знаю, даже, с чего надо начинать. С поиска места, где случился переход между мирами? Ралоф и ярл Ульфрик описали мне его примерное местонахождение, я потом посмотрел на карте торговцев, где оно. Не то чтобы очень далеко от Ривервуда, но в высокогорной местности, а в горах ещё вовсю зима и двухметровый слой снега, а в придачу к этому драконы, тролли, снежные привидения и медведи, голодные и злые после зимней спячки. Троллей и снежных привидений я не видел, но после дракона я предпочитал верить рассказам местных жителей. Помимо всего этого в Скайриме восстали местные сепаратисты, которым именно сейчас приспичило отделиться от империи, к границе провинции были подтянуты дополнительные контингенты вооружённых сил. Нападение на меня случилось именно в приграничной зоне, и попадаться ещё раз в лапы легионеров мне совсем не улыбалось. Второй раз так, как повезло мне в Хелгене, может не повезти, так что лучше к ним не соваться. По крайней мере, сейчас, когда я здесь ещё никто и вообще об этом мире имею слабое представление.

Я заложил руки за голову, но руки стали замерзать, и пришлось убрать их назад под меховое одеяло. Хорошо, что комаров и прочей кусачей мошкары нет – то ли им холодно ещё, то ли их здесь вообще нет. В Ривервуде, помнится, комары были, хоть и не очень агрессивные.

И нужно будет аккуратно порасспрашивать местных, мало ли и до меня здесь бывали попаданцы. Насколько я могу судить, Скайрим – это одна большая деревня, новости здесь передаются из уст в уста, и если известие, что у какого-то Гудбьёрна из Винтерхолда медведь задрал лошадь, наши торговцы и погонщики обсуждали долго и серьёзно, то уж о появлении иномирянина тоже должны говорить. Может, я хотя бы здесь не один…