Лучшего места для совершения «акта бракосочетания» было не найти. Проехав немного вперед, автомобиль оказался на неширокой, изогнутой буквой «Г» площадке, покрытой выбитым асфальтом, и частично заросшей высокой травой. Удачно скрылся между обветшалым двухэтажным гаражом и недавно отстроенным зданием конюшни, теперь машину было невозможно рассмотреть с улицы, даже при ярком свете.

Под колесами седана что-то глухо громыхнуло, и машина неуклюже подскочила, переезжая препятствие. Задремавшая женщина, очнулась и глянула в окно, рассмотрев в темноте глухую кирпичную стену.

она неловко повернулась всем корпусом к своему спутнику и открыла рот в немом крике, и без того пересохшее горло спазматически сжалось от ужаса – в призрачном освещении салона, побелевшее, искаженное маской боли лицо мужчины выглядело устрашающе.

В звенящей тишине раздался глухой щелчок, и спинка пассажирского сиденья откинулась назад.

– Аххх,- выдохнула женщина,- не надо,- умоляющее проблеяла, дернулась вперед, хватаясь руками за воздух, понимая, что ей грозит опасность, но все произошло слишком быстро и неожиданно, вялое спросонья и накачанное алкоголем тело не подчинилось, и несчастная опрокинулась навзничь, широко раскинув ноги и теряя туфли.

Мужчина привстал и стремительно как потревоженная змея, готовая задушить свою жертву набросился на женщину, сжимая ее горло. Навалился всей немалой массой, впечатывая хрупкое вяло барахтающееся тело в пружинящие подушки сиденья.

рычал он, воспаленный мозг мужчины затягивала кровавая пелена. «Мое сердце сгорает,- подумал он в ужасе, пытаясь сохранить ускользающее сознание, – просто сейчас расплавится, настолько оно раскалено».- Да! Сука, блядь, скажи да!- сипел он, брызгая слюной.

Ему не хватало воздуха, в груди все пылало огнем. Ослабил хватку, жадно со свистом втягивая в себя воздух.

Затем еще раз стиснул руками шею женщины, уставился в ее широко раскрытый рот, как средоточие всего мерзкого и лживого, пальцы вновь обрели силу, и он с глухим стоном сжал их.

Он бормотал какие-то непонятные слова, широко улыбался и сладострастно стонал. Прежде чем его с головой поглотила кровавая пелена дурмана, он заглянул в полные ужаса, выкатившиеся из орбит глаза женщины.

прошипел он, оскалился, с уголка его рта стекала тягучая капля слюны, он хрюкнул, облизнулся и с силой пережал нежную женскую шею, с хрустом ломая позвонки. Обмякшее тело женщины, конвульсивно содрогнулось и замерло.

удовлетворенно и очень четко произнес мужчина, всхрапывая и обмякая всем телом.

Миллиард иголок впивающихся в его кожу превратились в ядовитее шипы, они пронзали плоть и кости насквозь, соединяясь в единый огненный пульсирующий узел внизу живота. Мужчину накрыла волна жара, испепеляя все человеческое, что еще оставалось в нем. Он гортанно застонал, мотая головой, как подстреленный зверь, из широко распахнутых невидящих глаз катились крупные слезы. Неведомая сила подкинула мощное тело вверх и обрушила на мертвую женщину. Раз за разом, пока судорога счастья не скрутила мускулы, разрывая их в сладостных завихрениях. Кожа покрылась липким зловонным потом и, он, прорычав нечто невразумительное, распластался на сиденье, сплющивая под собой теплый труп убитой им женщины. Обмяк, как большая удовлетворенная жаба, сожравшая свою жертву, издавая булькающие звуки, мелко вздрагивал всем телом и подергивался каждой мышцей в отдельности.

Возвращение в реальность, как и всегда, было стремительным и болезненным. Словно резко всплывал сквозь вязкую толщу воды, из темного и глубокого омута, оборвав канат с грузом, тянущим на дно. Только вверх ногами.

Сперва, он начал ощущать пальцы ног, затем икры, через секунду получилось согнуть колени, приятное тепло расплылось в паху, зазудела кожа на груди, свело судорогой плечи, и голова взорвалась бурлящей болью. Застонав, закашлялся, перекатился на водительское сиденье и трясся в ознобе, мелко и прерывисто дыша. Слабой дрожащей рукой, нашарил на полу бутылку с водой, сжимая ее в обеих ладонях, отвинтил зубами пробку и выхлебал содержимое без остатка. Отдышался, лицо искривила страдальческая гримаса. Желудок перехватило пульсирующими спазмами, тошнота подкатила к горлу и мужчина превозмогая себя, корябнув несколько раз по неподдающейся дверной ручке, наконец, совладал с ней распахивая дверцу и вывалился наружу. Стоя на карачках выблевал только что выпитую воду и клубный виски. Вытер ладонью рот и покрытое липким холодным потом лицо, отплевываясь и постанывая, тяжело поднялся и, пошатываясь, сделал шаг вперед, оперся правой рукой на автомобильное крыло, витиевато и грязно выругался. В нетерпении притоптывая, нащупал собачку молнии на джинсах и рывком потянул ее вниз. Дорогие хлопковые трусы были насквозь мокрыми, брезгливо поморщился, выпрастывая из липкой ткани все еще тяжелый не до конца обмякший член, перемазанный в сперме, и с наслаждением обильно помочился на грязный асфальт. Сразу же стало легче, обтер липкие ладони о бедра, застегнул штаны, и все еще морщась, нетвердой походкой обошел машину, и тяжело опустил ладони на приоткрытый багажник, поглаживая прохладный металл.

Оставалась, по его мнению, самая важная часть работы. И самая приятная.

Расстелил на заросшем газоне кусок брезента; приговаривая ласковые слова и хлюпая носом, бережно вынул из салона машины безжизненное женское тело и аккуратно опустил на брезент, словно это была хрупкая фарфоровая кукла. Присел на колени рядом, снял платье и мокрые трусики, поднес их к лицу, вдыхая терпкий запах свежей мочи, удовлетворено причмокнул. Погладил по голове, сожалея, что сквозь тонкую кожу перчаток не может ощущать мягкость и шелковистость густых волос. Вздохнул и резко дернул за прядь, вырывая волосы с корнем, прижался к ним губами, высунув язык, попробовал на вкус. Сладкая.

Упаковал трофеи: платье, трусики и темно-каштановый локон в новый пластиковый пакет, поднялся на ноги, внимательно рассматривая оголенное тело. Наряд ей будет впору.

Тщательно обработал тело мертвой женщины специальным средством для чистки кожаных изделий. Затем, почти не дыша, с благоговением достал из багажника квадратную коробку, перевязанную серебристой лентой. Лицо мужчины озарила теплая, от этого кажущаяся еще более зловещей, широкая улыбка. Он наслаждался тем, что делал. Дернул ленту за кончик, развязывая, снял крышку и кончиками пальцев, стараясь не помять, убрал шуршащую упаковочную бумагу. Издав протяжный со всхлипом стон, закрыл глаза и медленно погрузил руки в нежнейший шелк и кружево, старательно расправляя, и разглаживая каждую оборочку, и каждый волан. Помолился, запрокинув голову, глядя сияющими от счастья глазами в затянутое тучами небо, и вынул воздушное расшитое мелким жемчугом свадебное платье, встряхнул и направился к лежащей на холодной земле женщине.