Рассеянно разглядывая жилище, Степанов обратил внимание на два топчана, стоящие в противоположных углах, и вспомнил, как Таня Красницкая рассказывала, что дядя Митя приютил у себя совершенно незнакомую больную старуху, три сына которой на фронте…

Вошла женщина, закутанная в платок, и спросила:

— Готово, Иваныч?

Очевидно уже зная, кто и зачем пришел, дядя Митя посмотрел на часы и сказал:

— Я же тебе велел в двенадцать…

— Есть хотят… — ответила, оправдываясь, женщина. — Им не объяснишь…

— Посиди. — Дядя Митя кивнул на топчан, на котором сидел и Степанов.

Женщина хотела сесть рядом, но, рассмотрев, кто это, устроилась на краешке.

Минут через десять зерно было смолото, и дядя Митя отдал муку женщине. Та поблагодарила и быстро ушла.

— Ну что, Михаил Николаевич?.. — обратился к Степанову дядя Митя. — Дел невпроворот, а? Зачем тебе понадобился старый инвалид? Ответствуй. — Он подсел к нему поближе.

Не мешкая, Степанов выложил ему все свои заботы и закончил, как бы подводя итог:

— Людей, думаю, найдем, а вот шоферов!

— Хм, хорошо… Один шофер, считай, у тебя уже есть. — Дядя Митя ткнул пальцем себя в грудь. — Прав, конечно, не имею, но приходилось всякую технику водить. Справлялся. А вот другого!.. За другим нужно в Девять Дубов идти, раз такое дело. Командир у меня там, младший лейтенант… Тоже раненный, но с машиной справится. Вот только не свалился бы, не дай бог.

— Сходите, Дмитрий Иванович! Другого, наверное, ничего не придумаем…

— Сходить-то схожу, а вот кто будет зерно молоть? Ко мне в день человека три-четыре обязательно приходят. Может, совладаешь с этой техникой? — Дядя Митя указал на мельницу.

— Придется совладать.

Дядя Митя возвратился под вечер. Вошел, не раздеваясь, сел, уставший, и тяжело вздохнул. Степанов, все еще крутивший мельницу, подумал, что дело плохо, но спрашивать ничего не стал.

— Грудь у него болит, — заговорил наконец Дмитрий Иванович. — Здорово его фрицы покалечили… Но сказал, что придет и за руль сядет…

Турин возвращался из поездки по району через Бережок. Подбросила его до Дебрянска случайная подвода: километрах в шести, на перепутье, попалась ему телега, на которой молодуха везла в больницу мальчишку лет пяти. На просьбу Турина подкинуть до города ответила радушным согласием, но предупредила, что у мальчонки тиф.

— Если бояться тифов, нужно жить на небесах… — ответил Турин.

Подвода уже проехала школу, как Турин вдруг решил заглянуть к Степанову и, поблагодарив молодуху, спрыгнул с телеги. Он знал, что Миша не спит: когда подъезжали к школе, в щелке между рамой и светомаскировочной шторой он увидел желтый свет.

Действительно, Степанов не спал, сидел за столом и листал однотомник Пушкина.

— Почему вернулся раньше времени? — спросил Турина, намереваясь хотя бы поставить его в известность о просьбе Захарова.

— А я и не вернулся, — ответил Турин, садясь за стол.

— То есть как?..

— Встану в семь — и в противоположный конец района: даешь хлеб!

Ваня осведомился, как Степанов живет, осмотрел немудреное его хозяйство и, опечалившись за товарища, сказал, что послезавтра же узнает насчет общежития.

— Если я школе не мешаю, мне переезжать незачем, — мрачновато заявил Степанов.

Турин отметил про себя необычный тон разговора и спросил:

— Почему это?

— Мне здесь неплохо, а под новую крышу можно вселить стариков, женщин, детей.

— Посмотрим, — неопределенно проговорил Турин и стал рассказывать о поездке: — Трудно что-либо понять… В одном месте — пусто, в другом — густо: где-то немцы не успели вывезти, где-то полицаи и старосты запрятали хлеб…

Конечно, не мог не поведать и о своих злоключениях. Ночуя в доме председателя колхоза в одной деревне — а он за эти дни побывал в семи деревнях и селах, — так угорел, что еле остался жив; переезжая из Опочек в Верхние Выселки, чуть не провалился с телегой под мост: построили наспех, а потом про него забыли до случая… В общем, намотался. И все спешил, спешил…

Турин положил руки на стол, на руки — голову. Видно было, как он устал, как измотался в этом путешествии на случайных подводах и пешком: райисполкомовский Орлик был занят.

«Но если так устал, зачем зашел?» — подумал Степанов.

И когда ему показалось, что Иван сейчас заснет, тот поднял голову:

— Борис-то!.. Руки не подал, при всех отвернулся!..

«Вот оно что! Обида заела!»

— Так тебе и надо! — разделяя слоги, по-прежнему мрачноватым тоном ответил Степанов.