– Проходите, присаживайтесь. Давайте чаю!

– Да, наверное, не надо, - застеснялся я.

– Нет-нет, без никаких!
– дед взял чайник и быстро заполнил его водой из ведра.
– Кстати, Виктор Фёдорович.

– Очень приятно, - мы пожали друг другу руки.

Пока я сидел, дед сбегал к себе в комнату и принёс пачку чая - того самого, который "со слоном", и вскоре мы уже пили вкусный бодрящий напиток. Печенье оказалось каменным, поэтому старик отрезал пару кусков хлеба и посыпал их тонким слоем сахара. Я отказывался, зная, как трудно достать нормальный сахар, но дед решительно мои возражения отмёл, сказав, что у него есть родственники в Средней Азии.

– От Тильмана житья нет, - жаловался мне Фёдорович - как выяснилось, бывший фронтовик, боевой офицер-разведчик, выживший лишь каким-то чудом и комиссованный по ранению и инвалидности.
– Ночью всё болтает с кем-то, бу-бу-бу, бу-бу-бу, никакого сна. Сколько ни говорил ему - в глаза вроде улыбается, а потом всё сызнова.

– А он общался с кем-нибудь странным?
– поинтересовался я, пережёвывая вкусную чёрную горбушку и чувствуя, как хрустят на зубах сладкие кристаллики. Забытый вкус детства. Ещё бы маслица, но оно было в дефиците.

– Это например?
– спросил старик.

– Ну, например, некий Андрей, - я вкратце описал покойного бывшего зэка.
– Не захаживал?

Фёдорович быстро закивал:

– А захаживал! Точно-точно. Правда, на улице стоял, в дом его не приглашали. Дней десять назад... Или нет? Ах, память чёртова, подводить стала, представляешь? А!
– старик поднял указательный палец.
– Сразу после того, как Тильман из первой командировки вернулся. Андрей тот стоял у забора, меня вот как ты поймал - на выходе из клозета. Попросил Тильмана позвать. Ну я и позвал. Говорили долго.

– А о чём не слышали?

Старик уверенно покачал головой.

– Да ну, что ж я, подслушивать чтоль буду?

Он был хорош, этот старый воин-разведчик, но меня обмануть не мог. Я помолчал, посмотрел ему в лицо и отхлебнул чаю. Слегка склонил голову набок и уловил, наконец, то, что хотел: глаза на секунду, но забегали.

– Ну, Ви-иктор Фёдорович, - протянул я.
– Тут человек пропал. Да не простой, а инженер, допущенный к секретной работе. Помогите, пожалуйста.

– Так чего ж милицию не подключите, если пропал?
– спросил помрачневший разведчик, недовольно пошевелив усами.

– А вдруг обойдётся?
– пожал я плечами.
– Может, загулял. В запой ушёл. Всякое бывает. А если в милицию, то, - я понизил голос, - одними ими дело не обойдётся. Пойдёт... Сами знаете, куда.

– Знаю, - Фёдорыч опустил голову и кивнул.
– Ладно. Слышал я. Случайно!
– добавил он сварливо.
– Когда покурить выходил. Тот, который Андрей, спрашивал, куда Тильман запропал, а тот отвечал, мол, ездил в командировку. Ругались, говорили про какие-то сети, про работу и так далее. Я ничего не понял, честно говоря, они всякими непонятными терминами так и сыпали, а я в компьютерах этих всяких ничего не понимаю, - он виновато посмотрел на меня.

– Ладно...
– сказал я и, отхлебнув горячего чая, приятно согревавшего моё продрогшее нутро, погрузился в собственные мысли.

А задуматься было над чем. Командировки... Совпадение? Возможно, возможно...

– Так, это...
– прервал мои раздумья Фёдорыч, - вы его не отправляли в командировки, что ли?

– В том-то и дело, что нет, - я поставил кружку на стол.
– Он за свой счёт брал. Я могу посмотреть его вещи?

– Не-ет, - резко замотал головой старик.
– Точно нет.

– Ну, Виктор Фёдорович, - я сделал самое просительное выражение лица, которое только мог.
– Я же не вор-домушник. Если что-то будет не так, сразу же вызываем милицию. Очень прошу! Под вашим присмотром!

Старик пару мгновений прикидывал "за" и "против".

– М-да, - цокнул он языком.
– Ладно. Даю пять минут. И то лишь потому, что мне тут... этих, - он понизил голос так же, как и я минутой ранее, - не надо. В армии натерпелся.

Фёдорович, оставив меня на кухне, поднялся по уличной лестнице на второй этаж, к управдому, и взял у него запасной ключ. Дверь отпер сам и первым заглянул - осторожно, словно ждал, что оттуда выпрыгнет тигр.

– Никого, - заключил, наконец, разведчик и отошёл, давая мне доступ.

Я прошёл в комнату и, нашарив не стене выключатель, включил свет, поскольку естественного дневного тут совершенно не хватало - мешал сарай, почти вплотную примыкавший к окну. За ним была видна лишь деревянная дощатая стена, к которой кто-то прислонил лопату.

Сразу в глаза бросался терминал - огромный экран, клавиатура, смахивающая больше на пульт управления космическим кораблём, и огромное мягкое кресло, к которому шли провода и шлейфы. В изголовье торчали три металлических штыря, похожие на вилку, - я знал, что с помощью таких штук можно подключаться напрямую к терминалу и использовать его вычислительные мощности для кучи разных вещей. Ускорения сознания, например. Вполне возможно, что за несколько часов Унгерн проживал тут целую жизнь.