Его мучил острейший "утренний недуг".

– Сир?
– негромко осведомился вошедший адъютант, сержант гвардии Петер. Его угольно-черное лицо выражало безграничное сочувствие. Адъютант проследил за взглядом генерала, вперил глаза в муху и с негодованием скривил губы.

– Разрешите убить, сир?
– кровожадно вращая белками глаз, спросил верный адъютант...

– Нехай её...
– отмахнулся Дайтон.

– Желаете отзавтракать, сир?

– Ух... И не знаю. Что там сегодня?

– Я уже распорядился по кухне, сир.

– Ну и ладненько. Черт... И еще таблетку, ладно, Петер? Две!..

– Будет выполнено, сир.

Петер исчез. Дайтон невольно прислушался, и вновь получил бочкой "по нервам"...

Мысль надраться впервые посетила его после телефонного разговора с Нобилем Гаудкрафтом. Он состоялся еще в лагере "Восточной" группы, как только связисты наладили устойчивую телефонную связь... Нэд дал ему понять... Ну в общем, много чего. После этого Дайтон обзавелся бутылкой виски (первую ему одолжил недоумевающий Тук) и начал было искать собутыльника, но затем решил, что не стоит выставлять позор на люди, да и кому пить с генералом, кроме других генералов? Так что он, не мудрствуя, выпил бутылку выдержанного "Топаза" в одиночку, в своей палатке. Затем подмахнул, не глядя, шесть ежедневных приказов по дивизии, назначил замещающим начальника штаба, бросившего на командира удивленный взгляд, и бухнулся в служебный фургон. По прибытию же первым делом приказал, заплетающимся языком, подать к себе в номер три бутылки охлажденной местной водки. Тут он явно переборщил - к тому же не озаботился должной закуской... В итоге отключился на середине второй бутылки.

Так основательно, "по-гвардейски", он не напивался уже лет двадцать. А также не курил, каждый день делал пробежку в пять миль и иногда - конную прогулку в двадцать. Короче, на этот раз здоровье его подвело - для таких испытаний, видно, мало одного желания, требуется еще и устойчивый навык... Дайтон не помнил, как оказался в постели, одетым, правда - без сапог, и то хорошо. Петер раньше бы умер, чем дал бы хоть намеком понять, что заметил что-то неладное, но на душе было очень противно от сознания, что его, Мечибора Дайтона, в бессознательном состоянии волокли до кровати и снимали с него обувь... Для многих его знакомых офицеров это было в порядке вещей - но происходивший из простонародья Дайтон считал подобное барство унизительным. Ну, ничего. Повторять эксперимент у него не было не малейшего желания.

Бесшумно вошел Петер и поставил перед ним накрытый поднос с завтраком.

– Сир, разрешите доложить?..

– Валяй..
– ответил Дайтон, занятый подвязыванием салфетки.

– К вам на прием проситься какой-то гном, в майорском чине. Говорит, что очень важное дело.

– От каких войск майор?
– заинтриговано спросил Дайтон.

– От Его Величества Отдельного Горно-Минерного полка. "Кроты", сир.

– О!
– Дайтон снял крышку с подноса. Золото у него все ж, а не адъютант. На тарелке красиво возлежало два холодных бифштекса и горка маринованной стручковой фасоли. Тут же имелся высокий бокал и небольшая серебряная чарочка. На чарочку он покосился с отвращением, а вот в бокале был, судя по душистому благоуханию, был он, - огуречный рассол. Свежайший... Дайтон немедля отрешился от всего земного, схватил его и с наслаждением наполнил пересохшее горло прохладной влагой. Враз почувствовал, как жизнь к нему возвращается...

– Так, значит, "Крот"?
– блаженно переспросил он, делая еще глоток.

– "Крот", сир, - подтвердил Петер.

– Ну, пусть проходит, если так... На всякий случай спроси на кухне еще один завтрак - приглашу его откушать со мной. Все ж герой, как никак. Они там все герои...

... Майор оказался довольно высоким гномом среднего возраста. Шут его знает, какой возраст у гномов следовало считать средним - но конкретно этот смотрелся не глубоким стариком, и не юношей лет сорока-пятидесяти... Внешность майора Хармлина вовсе не вязалась с его занятием. Нет, он совсем не казался благодушно-милым, как сказочные гномики из анимэ для детей, но и на пещерного ветерана, каковым, без сомнения, являлся, как-то ... не тянул, что ли. Открытое, доброе лицо, светло-русая борода, заплетенная в две косы, скрепленные серебряной заколкой. Форма чистейшая, пуговицы так и блестят, брюки безукоризненно выглажены, кажется, о стрелки недолго и порезаться... Только фигура явственно выдавала род занятий, - гном казался крепким, словно отлитым из чугуна, но двигался отменно мягко и пружинисто, как хищный лесной кот. Что ж, гномы были бойцами особой стати, полулегендарными героями множества славных побед над орками, коих только они и превосходили в непростом искусстве боя в подземельях.

В руках гном держал шляпу, тоже парадную, с серебристой кокардой на тулье (перекрещенные меч и кайло), и папочку из черной кожи.

– Майор Хармлин, сир гран-генерал, - вежливо представился гном, - Командую разведывательно-штурмовым отрядом Его Величества Горно-Минерного...

Дайтон внутренне напрягся. В его дивизии тоже были отряды специального назначения, и он давно усвоил, что за тип натур попадает в такие вот подразделения. Имея под началом всего лишь, как не крути, кучку людей, и решая очень узкие задачи, они требуют столько внимания, будто командуют целым войском... Причем замашки примадонны, - это только половина проблемы. Взять хотя бы Лэмли... А уж чего стоит содержание таких отрядов!..

Он улыбнулся.

– Присаживайтесь, майор. Не желаете отзавтракать со мной, - тут он машинально отодвинул бокал поближе к себе, дабы гном не унюхал содержимое...

– Охотно бы выпил кофе, сир генерал.
– Гном уселся поудобнее, при этом держал спину прямо по струнке, шляпу положил на колени, а папочку - на стол перед собой. Да, ни одного лишнего движения, чувствуется выучка...

– Петер!
– крикнул Дайтон, - Кофе майору. И мне. Так чем вызван ваш визит, майор?

– Дело вот в чем...
– Хармлин расстегнул папку и выложил перед Дайтоном кучку фотоснимков. Черно-белых, но отменно четких.

Дайтону не пришлось тянуться за снимками - их было отлично видно и с его позиции. Он молча вгляделся, медленно пережевывая бифштекс.

Ничего особенного. На одном был изображен обычный валун, вытянутый к верху пирамидкой кусок гранита. Такого добра навалом в предгорьях Мглистого... Эта самая вершинка, похоже и привлекла внимание фотографа - она была перепачкана чем-то черным, вроде засохшей смолы. Или сажи. На других были видны следы. В одном месте лишь фрагмент, а на других снимках - более четкие отпечатки тяжелого ботинка в оковке, хорошо просматривалось углубление от шипастой подковы на каблуке...