Перед классом возле доски стояла маленькая пухлая женщина с двойным подбородком, та самая, что танцевала в грязи. Большие круглые очки с толстыми линзами чудом держались на кончике ее носа. Острый, словно скальпель, взгляд препарировал пространство вокруг, а пальцы теребили длинную стальную указку. Наталья Георгиевна в раздражении ожидала, когда класс затихнет, и все займут свои места. Несколько ребят все еще копошились возле парт.

– Рамазанов! Ты когда усядешься, наконец?!
– гаркнула математичка, отчего полный и неуклюжий пацан, по всей видимости, тот самый Рамазанов, поспешно плюхнулся на лавку. Нечаянно он смахнул учебник, и тот с треском повалился на пол, за ним последовала ручка.

– Рамазанов! Ты опять всех задерживаешь! Из-за тебя у класса будет меньше времени на проверочную работу!

Рамазанов, затравленно озираясь, с третьей попытки поднял книгу. Чтобы достать ручку, он с полминуты шарил в ногах впереди сидящей девчонки. Та же, вместо того чтобы помочь, только насмешливо корчила рожу. Наконец, Рамазанов отыскал пропажу и, пыхтя, уселся за партой.

Мне стало противно, и я поспешил перевести взгляд куда угодно, лишь бы не видеть Рамазанова. Так уж случилось, что в поле зрения опять попала Наталья Георгиевна. И тут я понял, отчего мой жирный одноклассник ведет себя так, будто он не на уроке математики, а в концентрационном лагере. Математичка, продолжая теребить указку, следила за каждым его движением и сосала энергию.

Паучиха! И угораздило меня опять нарваться на вампира страха! Вечно они все дело портят. Запугают так, что поджилки трясутся. Какая уж там любовь. Где страх, там нет любви. А если нет любви, то я останусь голодным...

– Наталья Георгиевна, извините, что мы вас прерываем...
– послышался нетерпеливый голос директрисы.

– Ничего, Оксана Николаевна. Вы привели новенького.

Что, рассчитываешь получить еще одну жертву?

– Да. Это наш новый ученик. Зовут Тимофеем. Фамилия Невинный. Он из Никитского детского дома. Запишите его, пожалуйста, в журнал. У него еще нет учебников, но я уверена, что к следующему уроку он будет готов.

– Проходи, Тимофей. Вот тут есть свободное место, - математичка махнула рукой в сторону класса.

Я направился к указанному месту и в удивлении остановился. Взгляд уперся в ту самую девчонку со школьного двора, над которой издевались два лоботряса. Она сидела рядом с моим местом, опустив голову и устремив взгляд на сцепленные руки. Выглядела она жалко. Светло-русые волосы кое-как собраны в хвостик, на правой щеке черными точками застыла грязь. Такие же мелкие, уже засохшие брызги красовались на белом воротничке синего в красную клетку платья. Злополучная сумка, вся в коричневых кляксах, валялась у нее под ногами. Девчонка носком ботинка подвинула ее в сторону.

– Садись, - математичка подтолкнула меня в спину.
– Не задерживай класс.

Раздалась пара смешков, и я поспешил занять свое место. Не хватало еще стать посмешищем в первый же день. Тем временем директриса исчезла за дверью, и урок пошел своим чередом.

Математичка, как и обещала, начала с проверочной работы. Она пустила по рядам листки с заданиями для первого и второго вариантов. На решение трех уравнений было дано всего десять минут, о чем она не забыла упомянуть. Класс загудел. Сосед Рамазанова ткнул его в спину ручкой, обозвав "жиртрестом" и "идиотом". "Сам идиот!" - буркнул Рамазанов, за что тут же получил подзатыльник от математички. Однако протестующих не осталось, как только каждый получил свой листок с заданием. Все знали, что спорить бесполезно, и самое верное - не терять времени и сделать как можно больше. Класс погрузился в тишину, лишь изредка прерываемую скрипом лавок или шуршанием тетрадной страницы.

Задание было довольно сложным, и я успел решить только два уравнения. Неужели кто-то осилил все три? Посмотрел бы я на него. Вообще-то в алгебре я неплохо соображаю, но тут одной писанины на целый лист.

Наталья Георгиевна уже шла по соседнему проходу и собирала работы. То и дело слышались недовольные вздохи, когда она в очередной раз выдергивала тетрадь из-под руки ученика. Понимая, что нет смысла браться за последнее уравнение, я скосил взгляд в сторону соседки. Она все еще корпела над первым, но решение зашло в тупик.

Приглядевшись, я сразу заметил, что девчонка неправильно переписала задание в тетрадь. Она умудрилась перепутать плюс и минус, а один знак и вовсе потеряла. Неудивительно, что у нее ничего не получается. Может сказать ей? Да какая мне разница, чего она там понаписала?

Собрав работы, математичка сложила их аккуратной стопкой у себя на столе. Потом вышла на середину класса и начала объяснять новую тему про алгебраические дроби. Надо сказать, учителем она была неплохим. Рассказывала просто и доходчиво, и я даже увлекся уроком. Но потом мы перешли к закреплению материала. Рамазанова вызвали к доске, и пытка, начавшаяся для него перед уроком, возобновилась. Видимо, сегодня он был любимой жертвой.

Бедолагу спас звонок. Но не только он спешил поскорее убраться из класса. Всех моих одноклассников будто унесло ураганом. Запихивая тетрадь в сумку, я тоже побежал в коридор.

Кабинет русского и литературы оказался этажом ниже. Пока шла перемена, одноклассники рассыпались по коридору, занимаясь кто чем придется. Знакомиться со мной никто не спешил. А я и подавно не торопился найти очередного воздыхателя.

Прислонив сумку к стене, я встал в сторонке и пригляделся к ребятам.