– Пришли! – оповестила женщина, раздвигая руками кусты, за которыми виднелся небольшой дом.

И на кой он понадобился кому-то в лесу? Но интересней всего было не само жилье посреди леса, а то, во что оно было превращено хлипкими руками это бабки, если она, конечно, не врет. Весь деревянный дом был утыкан копьями, причем на одном из них трепыхался ходячий, напоминая огромную, мерзкую, пришпиленную к стене бабочку. Деловито подбежав к несчастному, старуха ловким движением выуженного откуда-то из недр рюкзака тесачка проломила гнилую черепушку и с довольной улыбкой повернулась к Диксону.

– Ну, теперь в доме есть мужчина, самой не придется снимать эту мерзость с копья, довольно тяжелое занятие, хочу сказать. Ну, что встал? Заноси свою подругу, будем лечить ее.

Не мешкая и не обращая внимания на намек бабки о том, что ему придется отковыривать трупешник от и без того измазанного кишками домишки, Мэрл занес Мишонн в дом, облегченно плюхнув ту на ближайший диван.

– Блин, еще не дала ни разу, а на шее уже устроилась прочно! Вот ведь зараза!

– Кыш! Иди на кухню, только не сожри там все, девочке тоже покушать нужно будет, когда придет в себя, а я на гостей не рассчитывала, сам понимаешь.

Мэрл, услышав что-то про еду, машинально повернулся в сторону двери, из-за которой действительно доносились какие-то давно забытые запахи, но потом тяжело вздохнул и решительно оседлал придвинутый к дивану стул.

– Ну уж нет, кто знает, что ты с ней тут натворишь, пока я там? Ты вообще кто? Лечить умеешь? Там и жар, и пулевое ранение и вообще это… слабая она у нас, болезненная и нервная, чужих не любит и боится, так что… – бубнил Диксон, с нескрываемым интересом глядя на то, как женщина ловкими привычными движениями начинает раздевать все еще бессознательную Мишонн.

– Так, милок, ты чего уставился тут? Сам сказал, что она тебе не жена, вот и шуруй в направлении еды, нечего пялиться! – прикрикнула на мужчину старуха, доставая из тумбы аптечку, полную неведомых Диксону препаратов.

– Ты че, врач? Медсестра? – настороженно буркнул он, наблюдая, как Алисия что-то уверенно вкалывает женщине.

– Да, что-то вроде того, - пробормотала старуха, аккуратно снимая повязку с руки Мишонн. – Иди! Ничего не случится с твоей подругой.

Решив, что в случае чего он красочно отомстит за самурайку, нанизав бабку на одно из ее копий и пригласив на торжественный обед десяток ходячих, Мэрл все же скрылся за ближайшей дверью, окидывая взглядом небольшую кухоньку. Сколько всего лишнего: тряпочки какие-то цветные, скатерти и красочные тарелки. Блин, у хозяйки дома словно и не случился конец света. Живет себе припеваючи, травки по стенам пучками развешивает, пироги печет… Стоп! Вот чем пахло! Запихивая себе в рот какие-то свежие лепешки, даже, кажется, с грибами или с мясом, фиг его разберет, если глотать, не жуя, Диксон торопливо шарил по помещению, открывая все шкафчики. Алисия явно не голодала, у нее было практически все, что может храниться без холодильника. Занятно…

– Все с ней будет хорошо, простыла и обессилела, организм и сам справлялся, я немного ускорила. Максимум еще неделя до полного выздоровления. Повезло, что с раной все в порядке, относительно конечно, ну да… заражения нет и то хорошо, - вошла в кухню женщина и решительно отставила от реднека тарелку с лепешками. – Хватит, может стать нехорошо с непривычки. Сейчас чай приготовлю, садись.

– Блин, как может стать херово от хавки?! Да еще такой? Не, ну, может, вам там и может, а мой желудок и камни переваривает. Слушай, дамочка, а покрепче чего не найдется? Я, конечно, чая давненько не пил, но глоток доброго виски был бы…

– Ничего, - слишком поспешно, как показалось Диксону, ответила женщина.

Ага, значит, нужно будет ночью пошуршать по дому, может, что интересного тут и найдется в компанию к его журнальчику. Алисия быстро развеяла надежды Мэрла на ее бескорыстность и с трудом, соблазнив горячим ужином, вынудила убрать ходячего подальше от дома, наколоть дров и перенести на руках Мишонн на кухню. Блин, как будто эта цаца сама не дойдет, вон уже как активно глазищами своими сверкает по сторонам. Одно радовало, самурайку тоже не очень впечатлило путешествие на руках у Диксона. А с другой стороны, чего она выделывается?! Словно у нее получше кандидатура имеется, блин! А может, она не только лесбиянка, но еще и некрофилка? Тогда понятно, почему она на Мэрла не ведется, он-то живее всех живых! Ну да, таскала же за собой каких-то ходячих на привязи… Задумавшись о том, как именно подгнивших мужиков можно было использовать в таких коварных целях, реднек сам не заметил, как пришло время сна. Весь ужин старуха болтала без умолку, правда, так ничего интересного и не сказала, кроме того, как звали третьего мужа ее двоюродной племянницы! Тьфу! Хотя они и сами о себе ничего не рассказали, сообщив лишь, что тоже никого больше не встречали за последний год, кроме друг друга и одноглазого, очень злобного, маньяка на машине.

Отказавшись снова служить вьючным животным и заявив, что те, кто столько жрет, и ходить должны самостоятельно, Мэрл помог Мишонн добраться до выделенной им комнаты, но не успев сделать и шага вперед, наткнулся на запертую прямо перед носом дверь. Тут же заколотив по ней ногами и протезом для громкости, он не мог поверить в подобную наглость.

– Эй, ты че ей вколола, что она совсем страх потеряла? Или крыша в дальнюю дорогу отправилась. Слышь, так не пойдет, - возмущенно уставился реднек на невозмутимую бабку, которая уже указывала ему рукой на диван.

– Вы не в браке, места хватает, так что нет нужды вам спать в одной кровати. На диване тебе будет удобно, я постелила. Доброй ночи! – невозмутимая старуха в белоснежной ночной сорочке до пят и чепчике на голове медленно удалилась в одну из комнат, держа в руке свечку.

– Одна баба – беда, а две – катастрофа! – долго еще ругался Мэрл, устраиваясь на мягкой постели, пахнущей чем-то приятным.

Но сон не шел к мужчине и, подремав кое-как до рассвета, Диксон быстро оделся, едва завидев первые лучи солнца в окне. Пока хозяйка спит, можно и по дому прогуляться. Обойдя комнаты и не найдя ничего интересного, кроме чистоты, большого количества вещей, книг по медицине, химии и прочим наукам, а также блокнотов с непонятными записями, он вернулся на кухню.