Смерть становится обычным, будничным понятием. Мы привыкаем к ней как к слякотной погоде, обильному снегопаду, невыносимой жаре. Неприятно, даже противно, но терпимо. Потому, что есть зонт, теплое пальто, прохладный дом. Услышав о смерти близкого человека, мы прикрываем души непробиваемой броней, на совесть надеваем черные очки, а сердце оставляем в сейфе. Я выражаюсь несколько высокопарно, не находите? Если так, то и вы относитесь к смерти других таким же образом. Хотя, возможно, я сгущаю краски. Крушение нью-йоркских башен, казалось бы, потрясло человечество, но, наблюдая по телевизору эту трагедию, мы не прекращали поглощать ужин, поудобнее усаживались в кресле, прикрываясь пледом. Еще бы, зрелище захватывало покруче иных триллеров. А сообщения о землетрясениях и пожарах и, тем более, о кончинах отдельных людей совершенно не способны повлиять на сложившийся распорядок жизни.

Иными словами, переходя к нашему повествованию, я, к сожалению, не испытывал угрызений совести на похоронах Муси. Было жаль его, просто жаль. Бездарно прожитая жизнь, посвященная только наживе, достижению внешнего эффекта, а проще говоря - понтам. Оказалось, что у него не было друзей, связь с родными давно утеряна, и даже жена с трудом скрывала удовлетворение неожиданно свалившейся на ее голову свободой и немаленьким наследством.

За день до похорон в кабинет ворвался взволнованный Иваныч.

– - Вы знаете, что мы здесь ни при чем?

– - Конечно, Иваныч, ты ведь не получал команды, не так ли?

– Верно, но все произошло по нашему сценарию, это вас не беспокоит?

– Не беспокоит. Мы предугадали дальнейшее развитие событий. Сделал он это самостоятельно, либо ему помогли наши друзья или недруги, в конечном счете, неважно. Результат устраивает все заинтересованные стороны.

– Вы что-то не договариваете. Мы по-прежнему доверяем друг другу?
– Иваныч насупился и расправил плечи.

– Более чем когда-либо. Заказчик не хотел разоблачений и опередил нас. Но, устранив Мусю, заказчик разоблачил самого себя. Вот и все. Мы умываем руки, наша совесть чиста, как слеза младенца. Видимо осталось только оплатить неустойку исполнителю?

– Это не проблема. Значит, вам удалось выяснить имя заказчика, - Иваныч опять подобрался, как охотничья собака, готовящаяся к прыжку.

– - С достаточной степенью точности.

– - Какие будут поручения?
– он определенно рвался в бой.

– - Никаких.

– - Никаких? А как же Саша?

Вот оно в чем дело. Душа Иваныча жаждет мести за невинно пролитую кровь. Было похоже, что он испытывает некий азарт, почуяв запах крови. Что там было в его резюме? Вспомнил, "служба по контракту в Вооруженных Силах". Афган. Слово как диагноз.

– - Иваныч, Сашу не вернешь.

Похороны представляли стандартное и хорошо организованное мероприятие, без истерических воплей безутешной вдовы, без плача детей, которых, к счастью, у Муси не было. Раньше подобные мероприятия организовывались ныне покойным, но Иваныч, ему надо отдать должное, справился не менее блестяще. Это подтверждали комментарии двух женщин, шептавшихся за спиной.

– - На гроб и венки не поскупились...

– - А Наташка-то натурально убивается ...

Я невольно обернулся и увидел двух довольно изящных женщин, одну из них смело можно было назвать красивой. Вы знаете, сейчас на похороны ходят как в театр, с соответствующей экипировкой: обтягивающее, черное платье, широкополая шляпка с вуалью, туфли-лодочки и, как обязательный атрибут, дорогие украшения.

– Только не ясно, по какому обряду его будут хоронить?

Услышав последнюю фразу, я с трудом сдержал улыбку. Действительно, обсуждая подготовку к похоронам, этот вопрос и нас поставил в тупик.

– Батыр Иманович, - обратился ко мне за день до похорон Иваныч, - как будем Мусю хоронить: по-христиански, по-мусульмански или еще как?

– - Понятия не имею, я даже не знаю какой он национальности.

– - Может по-еврейски, - неуверенно предположил Иваныч.

– - По паспорту он вообще-то русский. Давай без религии обойдемся.

– Он же не коммунист!
– Иваныч сразил меня последним аргументом.

– - А что жена говорит?

– Она уверяет, что всю совместную жизнь с Мусей пыталась разобраться с этим вопросом, но не смогла.

У меня родилась идея.

– Иваныч, но есть первичный признак, по которому можно отличить мусульманина от христианина. Давай спросим ее.

Мое предложение его не воодушевило.

– Спрашивал, бесполезно. Она возмутилась, - здесь Иваныч попытался изобразить ее визгливый голос, - "как вы смеете задавать вдове такие грязные вопросы". Отбрила, одним словом, Правда добавила, мол, то, что вы имеете ввиду, делают по медицинским показаниям и религия здесь ни при чем.

Он вздохнул и подытожил: