– Мы все учились понемногу... Чему-нибудь и как-нибудь.

И, не ожидая ответа, мужчина неторопливо двинулся в сторону покореженных машин - по какой-то причине они заинтересовали его больше сгоревшей заправки. Может быть потому, что от нее почти ничего не осталось? А может, по причине полного отсутствия каких-либо следов рядом с автомобилями? Ведь не бывает же так: явный бой должен был оставить после себя зримые, ощутимые последствия - кровь или хотя бы намек на нее, различный мусор, выпавший из машин после обстрела, хоть что-нибудь! Здесь же идиллию мирного пейзажа нарушала только лишь одинокая милицейская фуражка, если не считать самих легковушек.

– Так не бывает. Не меньше двадцати попаданий и стреляли из чего-то ну очень серьезного, в салоне осталось бы одно кровавое месиво, а он чист. Стерилен! Где... кхм...

– Ты хотел спросить, где следы мозгов на обивке, кишки, валяющиеся на полу, где все остальное, да?

– Хм... Да. Заметь, двери даже не открывали, они заблокированы! Правда, стекол целых совсем не осталось, но ведь после таких прилетевших плюх... Не понимаю. У дороги, явно стоят не первый день... Да в любом селе давно бы на металл растащили! Нечисто тут что-то...

– Если только там был хоть кто-то внутри.

– Да нет, за машинами настолько же пусто! Ни-че-го! За ними не прятались, не похоже.

– Смыло дождями?

– Ну... не знаю. Понятно, что ничего не понятно. Да какие дожди, посмотри сама, сколько пыли! Или они тут стоят... Да нет, фуражка-то целая, не валялась она под дождями, не промокала под осенними ливнями. Так не бывает, так не правильно.

– А все это, вокруг - правильно? Неубранные поля, отличное шоссе? Ты видел такие дороги возле нашего Мухосранска?
– женщина начинала понемногу терять терпение, нервничать, говорить быстрее, настороженно оглядываться по сторонам, но...

Но первым хоть какое-то решение вопроса нашел джинсовый:

– Надеюсь, вон тот Данди нам сумеет хоть что-нибудь рассказать.

– Данди?

– Ну а кто же еще! Крокодил Данди, вылитый.

Женщина явно была помладше популярного фильма, но колоритность нового персонажа сумела оценить по достоинству, не требуя продолжать объяснения, а молча рассматривая вышедшего из придорожных кустов метрах в семидесяти одетого в кожу, в кожаную же шляпу блондина с сильно обветренным... Нет, пожалуй, что не обветренным, а обожженным лицом. Молодого, крепкого на вид, энергично вышагивающего в сторону автобуса. И только когда он приблизился на достаточное расстояние, она в полной мере сумела удивиться самой примечательной детали его наряда:

– Это чьи же зубы у него на шляпе?
– сантиметров по десять, а некоторые и побольше, умело, аккуратно прикрепленные лентой, они внушали... Именно внушали.

– Сестричка, а лук, колчан и автомат тебя не смущают?

Тем временем подтянулись остальные пассажиры автобуса. Робкие поначалу голоса постепенно переходили в нестройный, но равномерный гул, фоном повисший рядом с непонятно, кем, и, главное, с какой целью расстрелянными машинами. Но, по мере приближения странно одетого и еще более непонятно экипированного незнакомца реплики стихли, умолкнув окончательно, когда он приблизился метров на пять и остановился в задумчивости, разглядывая небольшую и нестройную толпу. Так и стояли - четырнадцать горемык, совершенно не понимающих произошедших с ними событий с одной стороны разбитых машин и подтянутый, резкий в движениях, моложавый, или, что вернее, молодой человек. Человек иного мира, что стало понятно при ближайшем рассмотрении: одетый в кожаные штаны, черную, стандартную для любого магазина футболку и поверх нее кожаную же куртку, спускающуюся примерно до середины бедра. Больше всего в его облике выделялась именно эта кожа - крупно-пористая, но жесткая с вида, хотя, судя по поведению незнакомца, довольно легкая и, что еще удивительней, имевшая по всей площади костяные бляшки, не нашитые, а явно естественной природы. Родные для ее бывших хозяев - это стало заметно благодаря расстоянию: не пришиты, не на заклепках, не приклеены, в конце концов, а попросту выращены! Где-то они едва угадывались по утолщениям, местами имели форму стилизованных доспехов - на голенях, предплечьях, плечах... Создавалось впечатление, что их предыдущий владелец попросту расстался со своим покровом целиком ради наряда этого незнакомца. Невероятно? Тогда остается думать только о выходках безумного модельера, использовавшего в своем творении столь же непонятные технологии - наряд явно ФУНКЦИОНАЛЕН, что подчеркивается отнюдь не бутафорскими стрелами, торчащими из-за спины, спортивным луком приличной длинны, автоматом Калашникова с полным прикладом и берцами. Обычными армейскими берцами, довольно новыми, только слегка, для удобства растоптанными - ну неужели творец такой чужой и чуждой красоты не был последователен, не сумел закончить 'ансамбль' какими-нибудь... сапогами со шпорами, что ли? Да, еще и эта футболка с эмблемой Reebok... И шляпа. Как говорил в одном анекдоте типичный прапорщик: 'Из того же материала'!

– Значит, новички уже потянулись...
– задумчиво протянул человек с автоматом.
– Надо бы поторопиться, - и, уже обращаясь непосредственно к пассажирам, добавил: - Вот что, уважаемые, автобус я у вас забираю.

– Это как это так, забираешь?
– немедленно возмутился водитель.
– Это по какому-такому праву? И как?

– По какому праву? Может быть по тому, которое дает мне автомат? Да вы не переживайте, через час, много - два верну в целости и сохранности. Ничего с ним не случится плохого.

– А мы как же? Аааа... а что вообще происходит?

– Да, собственно!.. Автобус он забирает!

Шум начал постепенно набирать обороты, но в разумных пределах - голос больше подавали пенсионерка и очкарик, позабывший в салоне свой портфель, ну и, само собой, пожилой водила, остальные же пока предпочитали только прислушиваться. Но сама ситуация, видимо, не слишком понравилась одинокому пешеходу, поэтому, выждав с минуту, он поднял руку в успокаивающем жесте, доверительно улыбнулся и продолжил свою речь: