Василий(не выдерживает и хохочет). Ай братишка!.. Ну, и расписали тебя!

Никитка и Еремка в недоумении отступают с криком.

Еремка. Сашка, ты?

Никитка. А мы-то думали…

Василий(Сашке укоризненно). Что, брат, другому готовили, а тебе досталось? (Серьезно.) Мне ведомо, кого вы бить-то собирались, ан на своего угодили…

Сашка(плюется). А после этого — не товарищи вы мне! Кабы брат не освободил — убили бы вы меня! (Потирает бока.) И так всю спину отбили. (Плюет.) Сволочи вы, а не кампания. Вороны полоротые…

Никитка(одурело). Да ведь ты свистел!..

Еремка(мрачно). Нешто тут в темп разглядишь…

Василий(весело). Что же ты, брат, сам западню изготовил, да сам и влез в нее…

Сашка(мрачно). Никакой я западни не готовил, а только веревку кто-то привязал…

Петька появляется и тянет за платье упирающуюся Марфу.

Петька. А вот всему причина… Она их подбивала землемера побить… Я сам слышал… А теперь в кусты пришла полюбоваться на свои дела.

Марфа(отбиваясь). И все-то враки… Никого я не подбивала… они сами…

Сашка. Ах ты, гадина… Насмешку мне теперь делать хочешь. Заманила, а теперь в кусты… Не иначе ты и веревку перевязала, чтоб меня подвести… Кулацкое отродье!..

Марфа. Напраслина все, ох, напраслина! (Ревет.)

Василий. Оно теперь все понятно. Давеча ко мне с лаской привязывалась, а потом брата подбила на дурость… А все дело в том, что тятеньку ее, Степан Егорову, с пустырем расставаться не охота. Вот он и мутит народ. Парней на драки научает. Им, кулакам-то, хулиганство завсегда на-руку.

Сашка. Дурак я был, слушал тебя… А ты, змея, ко всем подбиралась… Вижу я, свертела из меня как есть барана… Я-то думал: от сердца… любит.

Марфа(злобно). Да, очень ты мне нужен, шалыган разнесчастный, глазыньки бы мои на тебя не глядели!..

Василий. Что, брат, увидал теперь, какова она, кулацкая-то ласка. Будешь вперед под их указку безобразить?

Сашка(мрачно). Не… пропали они… Не буду я боле смутьянничать — хватит…

Землемер. А над этой бабой, да над безобразниками следовало бы вам всем селом общественный суд сделать. Чтобы видно было, как кулаки хулиганство поощряют, да на том свои дела обделывают.

Никитка, Еремка (вместе). Ой, не надо! Зазорно больно!

Петька. А людей бить ни за што, ни про что — не зазорно?.. Смутьянничать, да скотину портить — не зазорно?

Никитка, Еремка(вместе). Не будем мы боле, баста!..

Сашка. Да я, ежели они что, морды расшибу!

Василий. Морды расшибать — тоже хулиганство. А лучше ты расскажи на суде всю правду, как тебя Марфа сбивала на темное дело… Да больше не безобразь и парням закажи…

Землемер. Общественный суд все же нужен. Пусть перед всем селом обещают не дурить больше…

Никитка, Еремка(вместе). Обещаемся! Не будем!.. Ей-ей!..

Марфа(ревет). За что же меня позорите?.. Головушка моя разнесчастная!..

Василий. За дело, девушка. Намутила, да думала, — с рук сойдет. Не такое теперь время.

Марфа. Да я… господи… Ни боже мой!..

Петька(горячо). Врет, вруха! Я сам слышал, как ты к Василью подъезжала и Сашку ты подбила!

Василий. Ух, и хитрющая же баба! Яд! Обязательно про ее дела, да про Степан Егоровы штучки с пустошью мир оповестить надо. Пусть мир тогда и решит, что с безобразниками делать. Ведь за их дела нынче и высылка полагается.