Кит не смог бы ответить, потому что с самым первым звуком музыки душа его унеслась куда высоко-высоко, пальцы замерли на пуговице, сжимая ее все сильнее. Скрипка надрывно плакала в руках девушки, звук несся неведомым фантастическим существом над кладбищем, рождая печаль во всех, кто мог слышать его в тот момент. Кажется, что этот звук никогда не умрет, блуждая между судеб, упрятанных за именами и датами. Он родился, чтобы жить вечно и хранить в своей песне все истории лучше, чем хранит их человеческая память. Но девушка в темных очках отняла от струн смычок – и магия исчезла. Пуговица в пальцах Кита треснула, сложившись пополам.

– Понимаете, кроме нее я никому не нужна по-настоящему… – призналась девушка, укладывая инструмент в футляр. – Вокруг меня люди, которые, в общем-то, равнодушны, но с удовольствием используют меня, когда им это удобно…

Она поспешно вытерла платком выкатившуюся из-под очков слезу. Кит растерянно покосился на разгорающийся закат и неловко сообщил:

– Скоро стемнеет…

Девушка развернулась в его сторону, пряча в карман платок.

– Добрый незнакомец, для меня стемнело уже давно. Я видела свет и даже успела к нему привыкнуть, но теперь он бывает только в моих снах, – грустно улыбнулась она.

– И вы не боитесь находиться в такое время на кладбище? – попытался оправдать неловкость Кит.

– Я не могу бояться. Если верить в такие предрассудки, то я давненько живу в подобном мире, – пояснила девушка.

Кит настороженно оглянулся, будто проверил, есть ли кто-то рядом с ними, а потом прошептал:

– Я тоже живу… По ночам… Я могу с ними говорить… Только не посчитайте меня сумасшедшим – они тоже говорят со мной. Я узнал почти все их жизни, беды, сожаления, боль и страдания.

Девушка замерла. Кит не мог видеть ее глаз, потому сильно смутился. Румянец на его щеках проступил еще отчетливее. Обломки пуговицы выпали из его руки. Он переступил с ноги на ногу и добавил:

– Забудьте… Я не стану вас этим мучить. Мы пойдем к выходу и вызовем для вас такси.

Девушка шагнула к нему, губы ее дрогнули, словно она собиралась расплакаться.

– Вы говорите с ними, как с живыми? Как сейчас говорим мы с вами? – спросила она, прикасаясь кончиками пальцев к спецовке на его груди.

С этого самого момента Кита было уже не остановить. Кажется, что его привычная молчаливость была вынужденной, он умел говорить красивыми длинными фразами и хотел говорить с этой девушкой, которая смотрела прямо перед собой, слегка задрав подбородок. И слушала, как Кит рассказывает ей о чужих судьбах.

– Почти у самого входа есть могила парня. Он погиб трагически. Первый курс военного училища. Ему едва исполнилось девятнадцать. Он мечтал стать военным. В самом первом увольнении повстречал загулявшую компанию. Трагическая нелепость – он упал и ударился затылком о бордюр. Знаете, ему нравилась девушка. Он так и не успел подойти к ней…

Незнакомка лишь положила на его ладонь свою, словно просила продолжать. Он чувствовал, как ее пальцы подрагивают на самых трогательных моментах, и говорил, говорил, говорил до хрипоты, потому что впервые в жизни мог поделиться всем, что услышал от владельцев безмолвных надгробий с короткими эпитафиями.

– Через три могилы от него – девушка. Она трагически погибла перед самым окончанием института. Я хотел бы их познакомить, но мертвые не видят друг друга. Встречи и расставания бывают только у живых. Мне жаль… Они редко бывают счастливы и радостны.

– Думаешь, что не бывают даже после смерти? – вдруг спросила девушка.

Кит вздохнул и пожал плечами, потом встрепенулся, вспомнив, что она не могла видеть этого жеста, и заговорил:

– Да, даже самые родные и близкие, которые лежат в одной и той же могиле, говорят со мной, но так и не могут услышать друг друга. А я бы слушал… Потому что у меня нет прошлого, нет воспоминаний, я как чистый лист. Могу жить только их исповедями, а им уже все равно, какие тайны я узнаю. Они откровенны, потому что переступили что-то земное, обывательское. И мне не бывает неприятно, я не злюсь, но очень устаю, потому что выслушать все их истории – это как прожить жизнь и узнать истины, что были недоступны прежде. Хочешь? Я выслушаю тебя.

– Нет, у нас мало времени…

Голос девушки дрогнул. Закатное солнце исказило ее профиль, Кит поморщился. Такого с ним не бывало.

* * *

Смотритель утер слезу, глядя, как на носилки грузят тучное тело его помощника. Два санитара кряхтели от напряжения, заталкивая умершего в старую машину. Хлопнули дверцы.

– Он знал эту девушку? – поинтересовался патологоанатом, захлопывая папку.

– Нет, Кит никого не знал за пределами кладбища… – всхлипнул смотритель.