Она медленно плыла над полом, останавливаясь у каждого тела, будто проверяя или ища что-то.

Я изо всех сил вцепился пальцами в край полки – сознание балансировало на зыбкой грани между кошмарной действительностью и спасительным омутом беспамятства. Неизвестно откуда, но я понимал – если «отключусь» сейчас, то вернуться уже будет не суждено.

Проводница приподняла простыню над одним из тел и долго всматривалась в лицо мертвеца. Затем коснулась его призрачным огнем на ладони – кожа умершего пошла пятнами тления, лицо «провалилось», обнажив кости черепа, и стало распадаться в серый прах… Мгновение – и на полке остался лежать лишь кусок белой материи.

«Темная Проводница заберет его», – фраза стыла в мозгу.

Смерть приближалась – медленно и беззвучно.

На мгновение я сумел различить ее лицо – бледное, застывшее, пергаментная кожа туго обтянула кости. Голубое свечение лишь усиливало отталкивающее впечатление. Казалось, кожа лица искрится, будто покрытая слоем инея. Взгляд кипенно-белых глаз прожигал…

Не в силах терпеть эту убийственную картину, я зажмурился. Но даже через плотно закрытые веки пробилось синее марево.

Она стояла рядом.

Странный запах усилился, порыв ледяного ветра принес приторно-васильковые флюиды тлена.

Проводница склонилась надо мной. Я слышал, как, потрескивая, колышется в ее руке странное синее пламя, вместо тепла испускающее убийственный холод…

Волна ужаса стала просто невыносимой, я рванулся всем телом… и проснулся.

Холодный пот заливал лицо. Я лежал, часто и шумно дыша, еще до конца не веря, что это был сон. Сердце колотилось, словно после марш-броска.

Сон.

Кошмар, явившийся ниоткуда и исчезнувший в никуда.

Пить хотелось смертельно, во рту – сухо как в пустыне в полдень.

Вытащив из сумки бутылку лимонада, я, не отрываясь, опорожнил ее наполовину.

Такого я еще не испытывал никогда – сон, по своей реальности соперничал с действительностью. Казалось, я и сейчас чувствовал на лице прикосновение ледяного огня…

– Куда ночь – туда и сон, - фраза вырвалась сама собой.

Ночь и впрямь уходила – небо на востоке заалело, звезды медленно гасли в светлеющей фиолетовой бездне. Некогда яркий карбункул лунного диска тускнел, медленно тая среди облаков.

Зарождался новый день.

Я взглянул на часы – до прибытия на станцию оставалось двадцать пять минут.

Сон не шел из головы. В сознании остался неприятный осадок. Огонек смутной беспричинной тревоги тлел на донышке души. Хотелось поскорее покинуть вагон, вдохнуть стылый утренний воздух и ощутить на лице прикосновение еще по-ночному холодного ветра.

На платформу я шагнул с чувством огромного облегчения.

Серые предрассветные сумерки окутывали пустой перрон. Белесая дымка тумана скрадывала очертания строений; лишь трехэтажное здание вокзала возвышалось из размытой пелены, как некий маяк для путешественников.

Я сделал несколько шагов, как вдруг почувствовал взгляд – неотрывный и пристальный. Казалось, я ощутил его физически – по спине пробежал озноб.

Она стояла у открытых дверей вагона и смотрела на меня – иссохшее лицо, обтянутое серо-желтой истлевшей кожей, светящиеся неестественной белизной глаза. На раскрытой ладони тлел язычок синего, льдистого пламени.

Я замер, не в силах пошевелиться.

На мгновение вспыхнула мысль – может, я все еще лежу в вагоне, а перрон и утренней туман – это лишь грезы гаснущего сознания?

Темная Проводница кивнула, не сводя с меня пристальный неживой взгляд.

«У каждого свой срок. И свой поезд».

Безликий голос прошелестел в сознании. Или это только показалось?

Не в силах больше терпеть эту пытку, я развернулся и едва ли не бегом бросился прочь.

Как исчез призрачный поезд, я не заметил. Просто в один момент железнодорожный путь оказался пустым – поезд пропал, растворился в зыбком туманном мареве, унося с собой души умерших и их Темную Проводницу…

Твое имя

История эта случилась в далеком теперь девяносто первом году, когда я учился на втором курсе военного училища. Скорее, даже не история — просто кошмарный сон, но настолько яркий, что вогнал меня в настоящий животный ужас.

Военное училище, куда я имел честь поступить учиться, имело богатую во всех смыслах историю. Образованное еще в тысяча девятьсот восемнадцатом году, как пехотно-пулеметные курсы, оно стало невольным свидетелем всех знаменательных и трагических событий советской эпохи — лихолетье Гражданской войны, кошмарные годы повальных репрессий и, конечно же, страшное время Великой Отечественной войны. Это нашло отражение даже в архитектуре зданий училища. Если посмотреть на главный учебный корпус сверху, то можно легко узнать в его очертаниях контур танка: левое и правое крыло — гусеницы; выступающая полукруглая часть фасада спереди — башня; прямоугольный флигель сзади — корма танка.