— Говорится-молвится, давно пора! — поддержал его Вновьизбрать.

— И в честь этого водрузить обелиск! — обрадованно воскликнул заслуженный посыльный Веселоярска.

Ганна Афанасьевна была намного осторожней.

— По этому вопросу нам еще не было указаний, — объяснила она, и Тавромахиенко правильно расценил ее слова как намек на возможное неединодушие своих оппонентов и, хорошо зная, что упорством украинского упрямства еще никому и никогда не удавалось сломить, мгновенно сменил тактику. От тактики наступательно-грубой он перешел к политике уговоров и обольщений. Нарисовал перед присутствующими картину корриды. Общий праздник. Зрители в ложе. Не знаете, что такое ложа? Объясним! Нет ложи? Построим! Из дефицитнейших материалов. Есть человек — самого черта из-под земли достанет. Но дядьку Обелиска эти картины не привлекли ни на грош.

— А как же насчет быков? — допытывался он. — Что вы предлагаете? Убивать без всякой надобности?

— Убить бгыка? — одарил его своим разбойничьим взглядом Тавромахиенко. — Глобцы, бгыка убьют и на мясокомбинате. Убить бгыка, а самому жить? А зачем? Все равно ведь умрем рано или поздно. Выиграть бой? Пусть выигрывают торгаши, а для нас главное что? Какая пилосопия? Стойкость!

— Не там стойкость ищете, товарищ, говорится-молвится, — заметил дядька Вновьизбрать. — Мы призваны организовывать трудовые усилия, а ты нас толкаешь на какие-то ненужные выдумки…

— Трудовые? — не растерялся консультант. — Вам хочется ближе к делу? Тогда я спрошу у вас: а где же ваш конь? Где конь вообще? Где эти честные труженики и помощники наши с древнейших времен?

— Коня уничтожили как класс и водрузили обелиск в райцентре, — сообщил дядька Обелиск.

— Ага, коней под полководцев на памятниках? А где они в селе? Почему они забыты? А коррида возрождает для нас коня. Как тягловая сила он для вас ни к чему, у вас есть трактора. Как источник удобрений ваших полей ни к чему. У вас есть минеральные удобрения. Для деликатесных колбас? Украинцы употребляют только свиные. Так зачем же конь? У наших славных предков глобцев-запорожцев конь был товарищем в смертельном поединке. Теперь поединки вышли из моды, а вот корриду можно сделать модной. Пикадоры на конях, копья с разноцветными флажками, бгык выскакивает на арену, тяжело дышит обеими ноздрями, публика ревет от восторга, райпотребсоюз распродает тысячи бутылок местной минеральной воды — мировые масштабы! А когда появляется матадор, любимец девчат и сельского руководства, вокруг арены наступает мертвая тишина, бгык сопит и глухо ревет, минеральная вода льется потоками, потому что коррида всегда вызывает жажду (прошу не путать ее с водочно-самогонной, глобцы), — страшное дело!

— Что ж, — сказал Гриша, — может, Веселоярск в самом деле заслужил иметь свою корриду?

— Я не знаю, что это такое, — впервые взяла слово Ганна Афанасьевна, но если это увеличит нам поступление наличных денег, чтобы было чем платить зарплату сельским служащим, я тоже не возражаю.

Дядька Вновьизбрать был ни за, ни против, но сказал, что можно достать для проведения земляных работ пару бульдозеров и даже скрепер в райдоротделе.

Только дядька Обелиск уперся. Нельзя публично убивать живое существо, особенно быка, ведь всем известно, что быки способствуют развитию животноводства.

Пшонь записывал слова дядьки Обелиска с таким тщанием, что весь покрылся потом и вынужден был вытирать усы своей панамкой.

— А что, если сделать эту корриду бескровной? — предложила Ганна Афанасьевна.

— В самом деле, — радостно поддержал ее Гриша. — Спорт и кровь несовместимы. Тут надо что-то придумать.

Консультант лишь посмеялся над такой непрактичностью.

— Из всего можно найти выход, или, как говорят пилосопы, альтернативу. Вы не хотите крови? Сделаем шпаги для матадоров тупыми, а пикадорам вместо пистолетов дадим бузиновые брызгалки, и вообще сделаем все для охраны бгыков.

— А кто же будет охранять тех хлопцев, которые окажутся перед рогами быков? — резонно спросил дядька Вновьизбрать. — Какие оглашенные, говорится-молвится, полезут на эту арену?

— Страшное дело решать спортивные вопросы коллегиально! — хлопнул в ладони Тавромахиенко. — Вы боитесь бгыков? Выгоните на арену коров!

Тут Ганна Афанасьевна несмело напомнила, что коровы теперь пошли, можно сказать, облегченного типа, недокормленные, передоенные, следовательно, они бегают быстрее быков — кто же их догонит?

— Надо, наверное, заменить и коров, — сказал Гриша.

— Страшное дело! — загремел Тавромахиенко. — Чем же вы их замените?

— А козами, — подсказал дядька Обелиск, радуясь, что быков ему удалось спасти от напрасной гибели. — У нас козы не простые — валютные.

Пшонь попросил объяснений и поскорее записал и о козах, и об этих объяснениях.

— Говорится-молвится, — напомнил дядька Вновьизбрать, — у козы рога еще острее, чем у коровы и быка, это у хлопцев, которые будут за ними гоняться, наверняка штаны будут изодраны в таких местах, что стыдно даже говорить.

— В нашем бюджете не предусмотрены ассигнования на новые штаны для спортсменов, — поскорее объяснила Ганна Афанасьевна.

— Не беда, — успокоил их Тавромахиенко. — Можно достать штаны из сверхпрочного синтетического материала, к тому же с бронированными ширинками.

— А не кажется ли вам, — выразил сомнение Гриша, — что в таких штанах наши матадоры станут слишком неповоротливыми? — Наверное, от коз тоже придется отказаться. Он уже готов был отказаться от этой навязанной ему консультантом корриды, но стыдился вот так бесславно отступать.