Шрифт:
* * *
Все, что мятежно в мыслях, умирает При виде вас, о чудо красоты. Стою близ вас, — Любовь остерегает: «Беги ее иль смерть познаешь ты». И вот лицо цвет сердца отражает, Опоры ищут бледные черты, И даже камень словно бы взывает В великом страхе: «Гибнешь, гибнешь ты!..» Да будет грех тому, кто в то мгновенье Смятенных чувств моих не оживит, Кто не подаст мне знака одобренья, Кто от насмешки злой не защитит, Которой вы, мадонна, отвечали Моим очам, что смерти возжелали. * * *
Не раз теперь средь дум моих встает То тяжкое, чем мне Любовь бывает, И горько мне становится — и вот Я говорю: увы! кто так страдает? Едва Любовь осаду поведет, Смятенно жизнь из тела убегает; Один лишь дух крепится, но и тот Со мной затем, что мысль о вас спасает. В тот миг борюсь, хочу себе помочь И, мертвенный, бессильный от страданья, Чтоб исцелиться, с вами встреч ищу; Но лишь добьюсь желанного свиданья, Завидя вас, вновь сердцем трепещу, И жизнь из жил опять уходит прочь. * * *
Так длительно Любовь меня томила И подчиняла властности своей, Что как в былом я трепетал пред ней, Так ныне сердце сладость полонила. Пусть гордый дух во мне она сломила, Пусть стали чувства робче и слабей, — Все ж на душе так сладостно моей, Что даже бледность мне чело покрыла. Поистине любовь так правит мной, Что вздохи повсеместно бьют тревогу И кличут на помогу Мою мадонну, щит и панцирь мой: Она спешит, и с ней — мое спасенье, И подлинно чудесно то явленье. СТЕФАН ГЕОРГЕ
Перевод Арк. Штейнберга
ДАНТЕ И ПОЭМА О СОВРЕМЕННОСТИ
ФРАНЧЕСКО ПЕТРАРКА
Перевод Вяч. Иванова
СОНЕТЫ
НА ЖИЗНЬ ЛАУРЫ
Мгновенья счастья на подъем ленивы, Когда зовет их алчный зов тоски; Но чтоб уйти, мелькнув, — как тигр легки. Я сны ловить устал. Надежды лживы. Скорей снега согреются, разливы Морей иссякнут, невод рыбаки В горах закинут, — там, где две реки, Евфрат и Тигр, влачат свои извивы Из одного потока, Феб зайдет,— Чем я покой найду, иль от врагини, С которой ковы на меня кует Амур, мой бог, дождуся благостыни. И мед скупой — устам, огонь полыни Изведавшим, — не сладок, поздний мед! * * *
Благословен день, месяц, лето, час И миг, когда мой взор те очи встретил! Благословен тот край, и дол тот светел, Где пленником я стал прекрасных глаз! Благословенна боль, что в первый раз Я ощутил, когда и не приметил, Как глубоко пронзен стрелой, что метил Мне в сердце бог, тайком разящий нас! Благословенны жалобы и стоны, Какими оглашал я сон дубрав, Будя отзвучья именем Мадонны! Благословенны вы, что столько слав Стяжали ей, певучие канцоны,— Дум золотых о ней, единой, сплав! * * *
Язвительны прекрасных глаз лучи. Пронзенному нет помощи целебной Ни за морем, ни в силе трав волшебной. Болящему от них — они ж врачи. Кто скажет мне: «Довольно, замолчи! Все об одной поет твой гимн хвалебный!» — Пусть не меня винит, — их зной враждебный, Что иссушил другой любви ключи. Творите вы, глаза, непобедимым Оружие, что точит мой тиран, И стонут все под игом нестерпимым. Уж в пепл истлел пожар сердечных ран; Что ж, день и ночь, лучом неотвратимым Вы жжете грудь? И петь вас — я ж избран. * * *
Коль не любовь сей жар, какой недуг Меня знобит? Коль он — любовь, то что же Любовь? Добро ль?.. Но эти муки, боже!.. Так злой огонь?.. А сладость этих мук!.. На что ропщу, коль сам вступил в сей круг? Коль им пленен, напрасны стоны. То же, Что в жизни смерть, — любовь. На боль похоже Блаженство. «Страсть», «страданье» — тот же звук. Призвал ли я иль принял поневоле Чужую власть?.. Блуждает разум мой. Я — утлый челн в стихийном произволе, И кормщика над праздной нет кормой. Чего хочу, — с самим собой в расколе,— Не знаю. В зной — дрожу; горю — зимой.