–  Далеко нам идти-то? - чуть запыхавшись крикнул Иван.

–  Эх, паря! - хохотнул леший. - Со мною в лесу далеко не бывает. Скоро уж дойдём. Вот, холм этот перевалим, и к речке спустимся.

–  И как же мы рыбу ловить станем? Снастей-то у нас с собой нет.

–  А вёдра тебе на что? Ими и будешь ловить. Раз у одного бездельника вышло, глядишь, и у другого получится.

На "бездельника" Иван не обиделся и возражать против экзотического лова на всякий случай не стал. Вёдрами так вёдрами. Подумал, только, что может и не случайно он себя с Емелей сравнивал.

–  Ну, вот и пришли, - сказал Ерофей Фомич.

Внизу широко раскинулась белая лента закованной в лёд реки, посреди которой чернела обширная полынья.

–  Нам туда, - указал леший на полынью и припустил трусцой под горку.

Лёд угрожающе потрескивал, вызывая ассоциации с финалом битвы на Чудском озере. Впрочем, Ерофей Фомич на тревожные звуки внимания никакого не обращал.

–  Давай, лови, - велел он, добравшись до края полыньи.

–  Как? - поинтересовался Иван, с опаской ступая на тонкий до прозрачности лёд.

– Ка-ак... - передразнил его леший. - Черпай ведром и гляди чего попалось!

Боясь подскользнуться, молодой человек изловчился не только опустить ведро в студёную воду, но и вытянуть обратно. Рыбы в ведре не оказалось.

–  Ну, и чего стоим? - проворчал Ерофей Фомич. - Думаешь, вот так вот с первого раза и на уху наловишь? Выливай и черпай снова.

Иван повторил весь процесс. С прежним результатом.

–  Давай-давай, - подбодрил леший. - Рыбная ловля требует упорства и терпения.

После получаса черпания и выливания воды, Иван обессилив уселся на перевёрнутое ведро и отёр рукавом вспотевший лоб. Ерофей Фомич, скрестив руки на груди глядел на него скептически.

–  Не получилось, стал быть. Так я и знал. - произнёс он задумчиво, но тут же весело подмигнул Ивану. - Теперь моя очередь. Ну-кась, отойди чуток в сторонку, а то забрызгает, чего доброго.

Иван отошёл немного, а Ерофей Фомич подхватил ведро, опустил его горловиной в воду, и отбарабанив пальцами по днищу затейливую дробь, тоже попятился на несколько шагов.

С минуту ничего не происходило. Затем вода в полынье подёрнулась рябью, взметнулась фонтаном брызг, и оттуда вынырнула девица. Голая!

Нисколько не смущаясь, она высунулась по пояс, и уперев острые локотки в лёд, пристроила подбородок на ладошки.

–  Привет, дядька! Чего звал? - колокольчиком прозвенел её голосок.

Тут, однако, прелестница увидала Ивана. Зелёные её глазищи восхищённо распахнулись.

–  А, это кто ж у нас тут такой хорошенький?! - воскликнула она. - Ох, тошнёхонько мне! Разбил сердечко девичье! - девица поманила пальчиком. - Иди ко мне, красавчик. Уж я тебя пощекочу!

Иван, встретившись с нею взглядом, враз лишился рассудка. Не помня себя он двинулся к полынье. Шаг... Другой...

Словно откуда-то издалека раздался, вдруг, голос лешего:

–  Ах ты ж, блудница мокрохвостая! Ишь, чего удумала! Я вот ща сам тя пощекочу промеж бесстыжих-то зенок!

Снежный комок хлопнул девицу в лоб и наваждение пропало. Теперь она выглядела, конечно, симпатичной, однако уже не умопомрачительной.

–  Ты чё творишь-то, дядька?! - надула девица губки. - Чё блудницею-то лаешься? Может, у меня любовь!

–  Пусть тебя сом в омуте любит, а парня я на корм снеткам не отдам. Он нам самим нужен. Для миссии.

–  Для какой такой миссии? - любопытно сверкнула глазками девица.

–  Для невыполнимой! - многозначительно изрёк леший и достав из-за пазухи кисет, кинул его на лёд. - На, вот, табачку дорогого, заморского. А мне взамен рыбки на ушицу накидай. Да, не скупердяйничай!

–  О эпоха бездушных потребителей! Куда катимся?! Возвышенные чувства и неземные страсти готовы принести в жертву презренному чревоугодию! Ужасный век, ужасные сердца!.. - вздохнула горестно девица, взяла кисет, и взвившись вдруг над полыньёю, нырнула головой вниз.

На миг в воздухе мелькнула чешуйчатая попа и сросшиеся, как у ластоногих, задние конечности. Секунду спустя, лишь круги волн напоминали о ней.

–  Это русалка была?! - спросил Иван почему-то шепотом.

–  Она самая, - кивнул леший. - Не рыба, не мясо.

–  Настоящая?!

Ерофей Фомич озадаченно глянул Ивану в глаза.

–  Эх, паря! Слыхал я, что у вас там в городах нынче заместо настоящих, резиновых баб делают. Надувают их, да и пользуют. Думал - брехня, ан, видать, и впрямь. А только, русалок-то резиновых не бывает. Знаешь почему?