Чтоб не был бы ни в язвах, ни в коростах,

Ни в синяках великий лик земли,

Чтоб нам, лица смущенного не пряча,

Припасть устами к чистому ключу…

Такая величайшая задача

Едва ль и Саваофу по плечу!

1968

С пути на путь{380}

Ночь. Станция. Откуда-то подходит

Локомотив, о чем-то засвистав.

Толчок. Другой… Как видно, переводят,

Ведь вот в чем суть, с пути на путь состав.

Так и поэт на прозу переходит,

От сумасшедшей ритмики устав,

И не поймешь, к чему это приводит:

Придет ли, опозданье наверстав,

Он к новой славе иль в тупик забвенья

Упрется, избегая столкновенья

С каким-то встречным? Даже небесам

Не угадать, чем кончится, что будет…

А за крушенье стрелочника судят,

Как будто бы не стрелочник ты сам!

1968

"На одном Конце Москвы…"{381}

На одном

Конце Москвы

Дождик, слякоть, прелый лист.

На другом

Конце Москвы

Белый снег и вьюжный свист.

И хоть что ты ни надень,

Но похоже, что сейчас

Здесь в один и тот же день

И в один и тот же час

Будто целые века

Совмещаются едва.

Вот

Насколько велика

Современная Москва!

1968

"Где-то, Может быть, во Мстере…"{382}

Где-то,

Может быть, во Мстере

[332]

,

А быть может, в Хохломе,

Толковали подмастерья —

Вот что было на уме:

Можно умереть сегодня,

Можно завтра умереть,

Можно умереть вчера —

Это всё в руке господней,—

Но когда придет пора

Возвратиться с того света,

То выдерживают это

Лишь большие мастера!

1968

"Вижу: Подымающийся выше всё…"{383}

Вижу:

Подымающийся выше всё,

В словари толковые ты вносишься,

Чтобы все узнали, как ты пишешься,

Да и как при этом произносишься

Ты на разных языках по-разному,

Предан рассмотрению заглазному —

Подтверждаешься или оспариваешься

И с какими именами спариваешься.

Вот в каком котле ты, друг, вывариваешься

На уста клеветнику ты грязному

Попадаешь и гуляке праздному,

И в душе твоей все руки шарящиеся

Ощущать уж невтерпеж становится,

Прежде чем бесспорно установится,

Как ты пишешься

И выговариваешься.

1968

Насильно мил не будешь{384}