Шрифт:
Серый час был мутен и обманчив,
И хотелось закричать кому-то:
"Помогите! Я уже не мальчик,
Заблудился в поисках уюта!"
Но из полумрака отвечало
Лунное морщинистое рыло:
"Что же! Удивительного мало!
И меня туманами закрыло".
И пошли смеясь мы и ругаясь,
И туман куда-то в водостоки
Уползал, клубясь и содрогаясь,
И вставало солнце на востоке.
1922
"Между домами старыми…"{8}
Между домами старыми,
Между заборами бурыми,
Меж скрипучими тротуарами
Бронемашина движется.
Душки трепещут за шторами,-
Пушки стоят на платформе,
Смотрит упорными взорами
Славный шофер — Революция.
Руки у ней в бензине,
Пальцы у ней в керосине,
А глаза у ней синие-синие,
Синие, как у России.
1922
Воздушные фрегаты{9}
Померк багряный свет заката,
Громада туч росла вдали,
Когда воздушные фрегаты
Над самым городом прошли.
Сначала шли они как будто
Причудливые облака,
Но вот поворотили круто —
Вела их властная рука.
Их паруса поникли в штиле,
Не трепетали вымпела.
"Друзья, откуда вы приплыли,
Какая буря принесла?"
И через рупор отвечали
Мне капитаны с высоты:
"Большие волны нас качали
Над этим миром. Веришь ты —
Внизу мы видим улиц сети,
И мы беседуем с тобой,
Но в призрачном зеленом свете
Ваш город будто под водой.
Пусть наши речи долетают
В твое открытое окно,
Но карты, карты утверждают,
Что здесь лежит морское дно.
Смотри: матрос, лотлинь
[5]
распутав,
Бросает лот во мрак страны.
Ну да, над вами триста футов
Горько-соленой глубины!"
1922
Рассмейтесь{10}
В белых яблонях сокрыт ваш дом,
И, грустя, что наши встречи редки,
Я у яблонь все сухие ветки
Длинным обрубил ножом.
Дорогая, слышал я не раз,
Что поблек завидный ваш румянец,
Что какой-то жалкий оборванец
Молодость украл у вас.
Вы рассмейтесь, если это ложь.
Ну, а если это правда злая,—
Вы подайте голос, дорогая:
Длинный у меня есть нож.
1922
Сонет{11}
Я шел по лысинам и спинам горным
В мою Европу прямо на закат,
И звезды в небе азиатски-черном
Мерцали, как глазенки киргизят
[6]
.
А после в городе, большом и сорном,