Тот адресовал королю полупоклон:

– Яд, мой повелитель. Посол подсыпал в ковш, когда получил его в руки, сразу после того, как сам отпил. Очень тонкое, изящное движение, незаметное для того, кто ничего не знает о перстнях с ядом.

Стражник, не снимая перчатки, окунул палец в ковш, засунул под забрало и то ли лизнул, то ли понюхал.

– Перетертые семена душегуба-обманщика, - резюмировал он, - яд редкий и коварный. Если б вы глотнули из ковша, мой повелитель - умерли бы в муках дня так через четыре, когда посол уже покинул бы страну. Им же отравили мою мать.

Барон Фэйд, и так уже изрядно побледневший, схватился за горло:

– Великий Ариант! Я сделал глоток!! Рвотной смеси мне, зовите лекаря!!

– Бесполезно, ваша светлость, - почти проворковал стражник, - порошок из этих семян, намоченный в алкоголе, приклеивается к стенкам желудка, и выблевать их можно, хе-хе, только вместе с ним. И очень редкий лекарь знает рецепт противоядия. Ах, как прискорбно.

– Ты!.. Ты нарочно подождал, когда я выпью!!

– Я подоспел слишком поздно, увы.

– Лжешь! Мерзкая тварь!!

– Я уже слышал это от вас, - ответил стражник, - и потому решил соответствовать вашим ожиданиям.

Возникло небольшое замешательство, когда отравленный барон в сопровождении нескольких других дворян бросился на поиски целителя. Тут у Кархада, ровным счетом ничего не понимающего, лопнуло терпение.

– Ваше величество! Что происходит?! Кто это?!

– Это мой телохранитель, - мрачно ответил король и вновь взглянул на стражника в забрале: - Р'Энкор, йоклол возьми, ты нарочно дал Фэйду выпить отраву?!

– Нет, мой повелитель, я ничего ему не давал, - вкрадчиво ответил стражник, - просто решил не мешать. В мои обязанности забота о ком-либо, кроме вас, не входит, и вы это знаете. Барон Фэйд нанес мне оскорбление, за которое, произойди оно не в Талсидонии, поплатился бы головой, и это вы, мой повелитель, тоже знаете. Я не вызвал его на дуэль только потому, что у меня нет такого права, а не потому, что простил.

Кархад слушал этот диалог, и внутри его все клокотало от ярости. Вместе с тем он понимал, что этот странный Р'Энкор, видимо, не совсем прост, если позволяет себе разговаривать с королем подобным образом.

Тут в зал быстрым шагом вошла целительница-эльфийка.

– Где, кого и чем отравили?

– Фэйда. Он только что отправился тебя искать. А отравили его... Р'Энкор?

– Душегубом-обманщиком. Но вот незадача: для лесных эльфов он не ядовит, и потому противоядия у них нет. Они его называют не душегубом, а заячьим солодом.

Целительница покачала головой:

– Так и есть. Я не смогу ничем помочь, увы.

Дэнбар забарабанил пальцами по столу.

– Р'Энкор, а ты знаешь рецепт противоядия?

– Я - убийца, а не целитель.

Король достал из кармана что-то мелкое и зажал в кулаке.

– Не юли. Ты знаешь рецепт или нет?

– Не тратьте кристаллы попусту, мой повелитель. Если Фэйд не умрет, мне и впредь придется сносить оскорбления тех, кто не выше меня происхождением, лишь оттого, что здесь у меня нет права вызвать обидчика на дуэль.

– Я нанял тебя противодействовать убийцам, а не потворствовать им!

– Осмелюсь вас поправить: вы наняли меня для защиты от убийц вашей бесценной персоны. Все остальное в договоре не оговорено, а значит - на мое усмотрение.

В зале повисла гробовая тишина: почти все, как и Кархад, замерли с отвисшими челюстями. Чтобы кто-то позволил себе говорить с королем вот в такой манере?! Неслыханно! Возмутительно! Сукин сын в забрале говорит крайне почтительным тоном, но то, что он говорит, выходит за любые рамки. Вот так открыто перечить королю осмеливаются очень немногие.

Однако король проявил куда большую выдержку.

– Чего ты хочешь?

– Уважения, которого я заслуживаю, но в котором мне отказывают. Пусть этот толстый барон умрет и послужит уроком остальным благородным талсидонцам, вот чего я хочу.

– Я не знаю, кто ты такой, но явно не талсидонец, - резко сказал Кархад, - и таким образом в Талсидонии тебе уважения не добиться, только ненависти!

Р'Энкор негромко и зловеще засмеялся:

– Да что ты знаешь о ненависти, рыцарь-человек?

Он пальцем поднял забрало, и под ним Кархад увидел изящное эльфийское лицо с серой кожей, бесцветными губами и фосфоресцирующими фиолетовыми глазами.

– Дроу!
– потрясенно выдохнул рыцарь.

– Теперь ты понимаешь, как глупо пугать меня ненавистью?
– в своей вкрадчивой манере спросил Р'Энкор, - мне к ней не привыкать. Ненавидь сколько влезет - но уважай. Иначе в следующий раз, когда мне снова подвернется возможность спасти твою жизнь, вот как сейчас, я просто промолчу.