Она беспомощно улыбнулась.

— Интересно… — Гереон, прищурившись, рассматривал Геллею так пристально, что она, кажется, слегка порозовела. — Есть у меня одна идея… Вернее, идея есть в дневнике, а у меня есть возможность воплотить ее в жизнь.

Геллея вспыхнула, словно солнышко, а я таки поймала за хвост мысль, преследовавшую меня все это время.

— Гилен должен убить Вилорена, — медленно произнесла я, в упор глядя на некроманта. — Я должна была убить вас… Значит, вы — родственник императора?

Гереон тихо рассмеялся и отпираться не стал:

— Ну можно и так сказать. Огуст — мой близнец. К счастью, мы не очень похожи, иначе вопросов было бы слишком много.

Я подавилась воздухом, и Риннар — который вовсе не выглядел удивленным! — заботливо похлопал меня по спине. Глаза его смеялись — он, как и некромант, откровенно наслаждался моей реакцией.

— Но… как же… Вы!

— Мы, — передразнил Вилгош, — родились с даром, недопустимым в правящей семье. Что ты знаешь о Ночи мертвецов?

— Эм… Ну… — замялась я от столь резкой смены темы. — А что — должна?

— Ясно, — тяжело вздохнул братец — подумать только! — нашего императора. — Придется поднять вопрос о повторном курсе некромантии на вашем славном факультете. С обязательным итоговым экзаменом!

Я горестно застонала, а Ринн укоризненно сказал:

— Может, проявишь благородство? Ну зачем им знать всякие ужасы!

Я отметила, что в который уже раз они общаются не как преподаватель и студент, но решила прояснить этот момент позже. А некромант благородного происхождения, не пылающий желанием это самое благородство проявлять, насмешливо фыркнул и наставительно произнес:

— Слушайте внимательно, студентка Далларен. Ночью мертвецов называют восстание возжаждавших большей власти некромагов, закончившееся полным их поражением и поставившее всех, обладающих этим даром, вне закона на долгие пятнадцать лет. А нас с братом угораздило родиться всего через месяц после подавления восстания. Огусту повезло. Мне — нет. Родители приняли мудрое решение, скрыв сам факт моего рождения и отдав на воспитание дальним родственникам, обеспечив их молчание клятвой крови. Не смотри так, Санни, родители меня любили. И прежде всего пеклись о моем благополучии. Ну и о пользе для империи не забывали — кому нужны смуты и заговоры, когда на престол фактически претендуют двое, тем паче если один из этих двоих может поддержать опальных чародеев? А мне во дворце жизни не было бы. Ты же в курсе, что любой сильный дар необходимо развивать, иначе человек сгорит, толком не пожив? Такая судьба ждала бы и меня. Я никогда не завидовал брату, поверь. А вот за то, что и он не испытывал ко мне зависти, не поручусь.

— Но ведь вы могли обучаться тайно. А никаких смут и вовсе могло бы не быть!

— Были бы, Санни. Твой дед это ясно видел. И предупредил нашего отца задолго до того, как он, собственно, стал нашим отцом. Так что у него было время все обдумать и принять меры.

— Вас лишили того, что полагалось по праву рождения, — не сдавалась я.

— По праву рождения полагается лишь жизнь, — рассмеялся Гереон Вилгош… или все-таки Вилорен? — Но у меня было все. Включая родительскую любовь. От меня не отказались, пойми. Мне подарили судьбу много лучше той, что ожидала меня во дворце. Так что не смотри на меня с такой жалостью… И почитай про Ночь мертвецов. О повторном курсе я не шутил.

Геллея хихикнула, и я тоже не смогла сдержать улыбку.

Экзамен так экзамен. Главное, что мы живы, что все наконец-то закончилось…

Но закончилось ли?

Внезапное осознание глубины проблемы ударило под дых.

— Мне под силу уничтожить защиту Шрэтона, — медленно, словно только что поняв это, проговорила я. — Поправьте, если ошибаюсь… Но только ли от врагов империи прадед спрятал свою семью?

— Не ошибаешься, — подтвердил мои худшие опасения мэтр.

— Гереон!..

— Ринн, сядь и не дергайся. От меня никто ничего не узнает. Тем более — мой брат, — нахмурился мэтр и тут же всполошился: — Санни, не бледней! Ну что ты?!

— Моя жизнь ничего не стоит, — прошептала я, расширенными глазами взирая на мужчин. — Ничего…

— Санни, золото мое, никто ничего не узнает, — уверенно сказал Ринн.

— Никто и ничего, — эхом повторил некромант. — Ты читала дневник? Ту часть, что адресована Ниссе?

— Да, — механически кивнула я.

— Все запомнила? — не отставал он.

Я снова кивнула, а в следующую секунду мэтр попросту разорвал дневник по переплету на две части, и меньшая из них вспыхнула прямо у него на ладони. Веселые язычки пламени в мгновение ока не оставили от страниц даже пепла. Как и ожогов на руке некроманта…

— Дневника, вернее, той его части, что хоть как-то может связать тебя с родом Гиленов, больше нет, — хмыкнул Гереон Вилгош. — Вердиш и Ивон мертвы. Про тебя они никому не говорили и уже не скажут.

— Откуда… — начала я прежде, чем подумала, что ответ мне не понравится, но некромант ответил, даже не дослушав вопрос: