— Кто? — шепотом спросила я, ничуть не сомневаясь в том, что означает побелевшая кожа и изменившийся, глухой голос.

— Некромант, — выдохнул Риллис и распахнул глаза, в которых медленно таяла дымка транса. Взглянул на меня и улыбнулся по-мальчишески широко и задорно. — Странная штука — время, да, Санни? — И, не дав мне и слова сказать, добавил: — Слышишь, зовут тебя? Иди. Не цепляйся за прошлое. Живи настоящим. И не бойся будущего. Оно, конечно, дело темное, но…

— У меня есть фонарик, — прошептала я и рассмеялась.

Риллис Гилен подхватил мой смех, и шкатулка-полянка рассыпалась на множество осколков, которые разноцветными стеклышками калейдоскопа засверкали перед глазами.

Тело вновь стало осязаемым, реальным, как и разлившаяся по нему боль, и чьи-то объятия, сменившие холодный пол, и горячие ладони, сжимающие мои холодные руки…

И голоса, доносящиеся словно издали, но не дающие вновь потерять связь с миром.

— Гереон!..

Ринн. Солнце мое…

— Не ори. Займись делом. Держи потоки ровнее, свиллы тебя дер-р-ри!

Мэтр Вилгош? Не знала, что он умеет рычать…

Мысли все еще путались, но сознание больше не пыталось уплыть в неведомые дали. Да и силы больше не утекали, как вода сквозь пальцы. Я могла дышать. Могла шевелиться. И говорить.

— Ринн…

Тихо, хрипло, странно, с трудом, но все же.

— Санни! — просияло мое солнце, на коленях которого я и лежала. — Как ты?!

— Как после смерти, — вместо меня ответил мэтр, выглядевший так, что краше в гроб кладут. — Не приставай к ней, бестолочь, ей нельзя тратить силы впустую.

Но я проигнорировала слова некроманта и все-таки просипела:

— Ивон…

— Не твоя забота, — отрезал Гереон Вилгош и, сжалившись, добавил: — В Раносе, знакомится со свиллами. Но уж прости, не твоими стараниями. Живучая… была.

И он так нехорошо усмехнулся, что желание задавать вопросы мгновенно пропало. Зато захотелось спать. И чем дольше, тем лучше: умирать и возвращаться к жизни оказалось слишком утомительно.

Уже в полусне я почувствовала, как Ринн подхватывает меня на руки и куда-то несет. Надеюсь, нам никто не встретится… Будет сложно объяснить, что мы втроем в таком виде делали ночью в подвале…

Очень-очень сложно.

Окончательно запутавшись в мыслях, я провалилась в глубокий сон, на самом краю которого ярко светило солнце, а рыжеволосый мужчина что-то увлеченно записывал в небольшую янтарную книжицу.

Полуденное солнышко с любопытством заглядывало в окно, просвечивая сквозь сидящую на подоконнике леди Геллею, которая и привела в подвал Ринна, после того как Ивон потеряла контроль, щекотало ресницы, заставляя щуриться, но отгораживаться от него не хотелось. Меня радовала любая мелочь, позволяющая ощущать себя живой, не говоря уж о самой возможности дышать, которую раньше даже не замечала, принимая как должное.

Сейчас же я наслаждалась и солнцем, и мягкостью постели, которую мне строго-настрого запретили покидать по крайней мере до следующего утра, и теплом чашки, полной невероятно ароматного шоколада, сваренного Марой специально для меня. И этому наслаждению ничуть не мешали две пары глаз, нетерпеливо следящих за мной вот уже полчаса. Но что я могу поделать, если мэтр Вилгош сам сказал, что никаких разговоров, пока я не позавтракаю, не будет, а Ринн его поддержал? Так что пусть теперь ждут!

— Санни, не издевайся! — взмолился наконец сидящий на краешке кровати Ринн, когда я на пару минут выпала из реальности, вдыхая запах шоколада.

— И в мыслях не было, — улыбнулась я, отдав ему чашку и откинувшись на подложенные в изголовье подушки.

Ну просто не студентка-второкурсница, а сказочная принцесса! Если, конечно, не обращать внимания на внешний вид…

Ох, что бы сказала мама… Леди не пристало принимать посетителей в простом домашнем платье и с растрепанными волосами. Леди нельзя оставаться наедине с мужчинами, и нет, призрачная девушка не в счет. Леди, в конце концов, недопустимо слушать голос сердца, забывая о приличиях… И это, пожалуй, самый весомый повод ею не быть. И кто как не мама, презревшая все правила ради папы, может меня понять?!

— Рассказывай, — тоже потерял терпение мэтр Вилгош, устроившийся в кресле. Он выглядел лучше, чем ночью, но все еще напоминал поднятую из уютной могилки нежить. — Это правда, что Риллис Гилен — твой прадед?

— Похоже, чистая, — вздохнула я и быстро пересказала все, что мне было известно. А потом вытащила из-под подушек дневник, который Ринн еще утром по моей просьбе нашел в сумке, и протянула некроманту: — Вот. Не знаю, было ли то бредом или видением, но Риллис Гилен просил отдать его вам. Еще он что-то про Геллею говорил…