Манго со сладким рисом, жареный в кляре банан, дыня, залитая воздушным облаком крема... Вместо вилки в пальцах удобно устроились палочки. Анна отложила их в сторону и застонала - тяжесть в животе мешала двигаться. Так много и часто она еще никогда не ела!

Движение за спиной привлекло внимание. Коленопреклоненный рораг осторожно покачивал большой веер, создавая прохладу. Синие, с переливом перья оттенялись мелким жемчугом. Нанизанный на нитку, он рассыпался по темному фону фантастическими узорами.

– Можно посмотреть?

Рораг молча протянул опахало. Анна повертела его в руках, любуясь изящной вещицей. Но мысли уже перестали течь спокойно, требовался выплеск энергии.

– Как Эйр? Ничего не известно?

– Капитан пришел в себя и теперь отдыхает.

– И навестить его, конечно, нельзя.

– Нежелательно, госпожа. Командиру сейчас необходим покой. Но если кара-наири настаивает...

– Да Бог с тобой, что я, нелюдь? Пусть отдыхает.

Анна вздохнула, она на самом деле переживала за Эйра. Прилипала, похуже банного листа, но... привычный. В отличие от остальных.

Решив, что именно этим и объясняется её тревога, Анна откинулась на подушки и прикрыла глаза - впечатлений оказалось слишком много.

Эйр старательно впихивал в себя принесенную Тапаром курицу с рисом и овощами. Маг стоял рядом, держа наготове кружку с отваром.

– Может, отложишь поездку? Или возьми повозку...

– Нельзя. Я не могу терять время. Так что оставляю все на тебя и Пайлина.

– Мне это не нравится, - маг поднял руку, заставляя Эйра замолчать.
– Кара-наири ведет себя...
– тонкие пальцы заплясали в воздухе, помогая подобрать слово, - неадекватно. Для людей такое состояние опасно. Тебя она знает, доверяет... Его Величество поймет, если ты отправишь с докладом кого-то другого.

– Доверить новости письму? Ну нет. Что касается Наири... Обеспечь её необходимым, и вскоре она захочет большего. Исполни все капризы человека - и мысль о вседозволенности закрадется в любую, даже самую умную голову. И тогда то, что казалось неприемлемым, станет нормой. С ними всегда так. Не беспокойся. Наири вернется очень скоро, - Эйр отложил ложку.
– Ну, давай сюда свое лекарство. И разбуди ближе к полуночи.

Длинный, пронзительный стон взвился к звездам. Анна резко села, оглядываясь. Пруд с лотосом спрятался во мраке, а деревья, что так манили спрятаться в тени днем, теперь темнели непонятной, пугающей стеной.

Стон повторился. Анна поежилась. Нервы словно на вал намотало.

– Что это?

– Жверинда, - рораг бережно накинул на плечи Анны мягкую шаль. – Для кара-наири она не опасна.

– Вот как…

Анна укуталась поплотнее. Её знобило – то ли от вечерней прохлады, то ли крик так подействовал.

– Госпожа, вам лучше уйти в дом. Ночи в этих краях холодные.

– Наверное, - она направилась за рорагами. – Как Эйр?

– Командир отдыхает. Вы тоже отдохните - день выдался тяжелым.

Анна пожала плечами. Интересно, что, по их мнению, она делала весь вечер?

Но, как оказалось, для отхода ко сну существовал целый ритуал.

Бассейн в ванной комнате наполнили горячей водой и напустили голубоватой, пахнущей фиалками пены. Снова пришлось выдержать бой за уединение. Анна злилась, но в душе понимала комичность ситуации: женщина в возрасте изо всех сил отбивается от молодых красавцев, горящих желанием услужить.

Явившийся Пайлин встал на её сторону. И перед уходом расставил на бортике бассейна пузырьки:

– Целители велели передать, раз уж вы их к себе не подпускаете. Это для волос, госпожа. Это - для тела. Вот этим можете умаститься, когда закончите купание...

Теперь Анна смогла искупаться как следует. Усталость отступила, да и нервы успокоились: если подглядывают - им же хуже, могли и поинтереснее занятие найти. А она не маленькая девочка, поднимать панику из-за мужских взглядов.

Для сна ей приготовили одежду, которая больше открывала, чем скрывала секреты женского тела. Анна хмыкнула - ну как есть мазохисты! Хотят мучиться - их проблемы.

Пайлин встретил у двери и проводил к кровати. Звякнули, качнувшись, хрустальные нити, сверкающим дождем свисающие по обе стороны от ложа. Упали занавески, более не сдерживаемые атласными подхватами. В комнате воцарился приятный полумрак.

Оставшись одна, Анна закрыла глаза. День был долгим, и последние события утомили.

Но то ли духота гнала прочь сон, то ли дневная дрема его перебила... Анна ворочалась на повлажневших от пота простынях, считала сначала белых, затем серых овечек. Наконец, решив, что виной всему свет, задула огонек в лампе.