В голосе старой ведьмы отчётливо прозвучали любопытство и тревога.

Ксения, которую не хило передёрнуло от отвращения: своими руками голову оторвала - пусть и мертвецу, но ведь всё равно ужасно!
– тряхнула разок шлем, который до сих пор держала косо, и голова выпала из "головного убора".

"Так я и думала!" - торжествующе сказала старуха, пока Ксения, открыв рот, с ужасом смотрела на странное лицо, на котором начинала облезать кожа.

Облезать-то начала, но общий вид остался. И смотреть на чуждое лицо, вроде и человеческое, но похожее на яшеричье какого-то мутанта, было до дрожи противно.

– А кто это, Адри?

"Помнишь, я тебе говорила о мёртвом оборотничестве? Вот это оно и есть. Раненые боятся попадать к нашему нынешнему врагу. Если в них осталась хоть искра жизни, вражеские колдуны всаживают в тело демонов, чтобы наш воин начинал служить уже на другой стороне. Тело остаётся человеческим, но душа - проклятого демона".

– Но кто ваш... наш враг?
– растерянно спросила Ксения, со страхом разглядывая нижнюю челюсть оборотня-демона, как она решила их называть, плоскую и широкую.

"Тоже колдун, - печально сказала старуха.
– Когда-то верховный демон предложил ему огромные силы взамен на служение ему. Тот согласился. Но вместо того чтобы потом развивать свои колдовские силы, стал воином. Власть - соблазн сильный, и жадность ненасытна. А убийство... К нему привыкают. Колдун, наверное, и не думает, что верховный следом идёт и забирает земли под свою руку".

– Ладно, потом об этом побольше расскажешь, хорошо? Адри, я могу с него снять одежду? Или она...
– Она покусала губы, определяясь, как сказать.
– Она не отравлена?

"Посмотри на его левый глаз. Кажется, кто-то из боевых магов сумел пробить его кинжалом или боевым ножом. Значит, его одежда нам пригодится".

– Боевые маги?

"Воины с небольшим магическим даром. Таких демонических оборотней надо обязательно бить в глаз. Даже простая стрела порой помогает убить его".

– Ясно.
– И Ксения деловито принялась за раздевание мертвеца, стараясь не прикасаться к гниющей плоти и размышляя, не такой ли мордой обладал Палач.

Про себя смеялась, пока занималась раздеванием, одновременно морщась от брезгливости: никогда бы не подумала, что будет ощущать настоящее счастье, проделывая это! Совсем недавно она с ужасом смотрела на вещи, снятые с шаманки и предназначенные для неё. А теперь... Теперь счастьем было всё: и плащ, и рубаха, и сапоги, и даже оружие с доспехами - ведь при раненой Метте оружия нет, а им оно точно пригодится! Оставила лишь исподнее, которое не только провоняло, но уже почти истлело. Когда куча беспорядочно сложенных вещей начала сползать по склону, Ксения сообразила, что плащ подойдёт как узел для всех предметов, с которыми можно разобраться потом в капище-укрытии. Только вот...

Она взяла в руки шлем и присмотрелась к месту под ногами. Где-то там - ручей или речка. Это чувствовалась даже здесь, на краю склона. Пахло не влажностью после дождя, а рыбными запахами и даже водорослями. Но... Тащить туда узел, а потом снова поднимать его наверх?.. "Обленилась, просиживая задницу за столом в своём мире?
– усмехнулась Ксения.
– А ну марш делать то, что надо! Будешь крепче - и при своих вещах! А то вдруг кто-нибудь слямзит твоё "богачество", пока ты внизу воду набираешь!"

Так и сделала. Вниз тащить узел с одеждой и оружием было легко и с тем же радостным чувством обладателя нежданно-негаданно свалившегося на него несметного богатства. Тем более на полпути наткнулась на птичье гнездо с довольно крупными яйцами, которые Адри велела забрать для Метты. Прибирая новую добычу, Ксения прикинула и решила, что яйца гусиные - видела такие на рынке. Поколебавшись, оставила в гнезде два. И так - посчитала - взяла целых семь штук. Метте хватит, а может, и для неё, для Ксении, останется. Она представила запечённое в углях яйцо, и рот мгновенно наполнился слюной. Посмеялась над собой, но сразу почувствовала, что стало легче думать о будущем.

"Сожрёт - сразу ей полегчает. Только больше двух ей пока не давай. А там и сама поохотиться сумеет!"

– А ей ведь сначала надо в костре испечь?
– неуверенно спросила Ксения.

"Нет, ты что! Только сырые! Людскую пищу оборотни тоже едят, но сырая для них хороша для исцеления!"

И, только когда Ксения отошла от гнезда, она вдруг словно впервые увидела, что травы очень густы, а вот листья на деревьях и кустах поблёскивают нежной, слегка желтоватой зеленью, даже несмотря на хмурое утро. Не лето - поняла она. Поздняя весна. Отсюда и яйца в гнезде. Летом бы она вряд ли что-нибудь нашла.

У ручья, который в одном месте из-за наваленных сучьев превратился в настоящую запруду и впрямь с явным рыбным запахом, Ксения слегка увеличила вес своего узла. В первую очередь она вытрясла сапоги мертвеца и тщательно протёрла их изнутри надранной травой, а потом обмотала свои ноги оторванными от вязаной рубахи рукавами. Постояла на берегу, притоптывая и радостно расплываясь в улыбке. Нормально! Сойдёт! Главное, что ноги больше мёрзнуть не будут. Туфли на всякий случай снова сунула в узел. Теперь страшно расставаться даже с самыми, на первый взгляд, ненужными вещами. Под конец прополоскала почти все, кроме плаща, вещи. Очень уж смрадные. Плащ-то в стороне валялся, чист от смрада, разве что сыростью пахнет. Вонь от рукавов, превращённых в портянки, проигнорировала, не стала их вытаскивать - так хорошо ноги согрелись.