Но офицер Барлоу не купился на эту сказку.

– Не выйдет, – ответил он, проглатывая кусок сэндвича.

– Простите?

– Яхту нельзя передвигать, это место преступления.

Бо улыбнулся и благодушно продолжил:

– И в чем же преступление? В плохом гриме на лицах пассажиров? В нежелании сообщить семьям о своем решении отправиться в отпуск на тропический остров?

Офицер Барлоу оказался туповатым и не проникся юмором.

– Магнуссону надо было договориться с шефом. – И начал закрывать окошко, показывая, что разговор закончен. Не тут-то было.

Бо нажал рукой на покрытое потоками воды стекло.

– Шеф разрешил. Вы, наверное, просто не получили сообщения.

– Что?

Бо посмотрел мрачному Барлоу в прищуренные глаза, оценивая угрозу. И за полсекунды понял, что полицейскому не хватит смелости напасть.

– Судно находится на нашей территории. Мы хотим его убрать. Так что либо вызовете сюда буксир, либо дайте мне посмотреть, смогу ли я перегнать посудину к пустому причалу по соседству.

– Твоей территории? Да такие как ты три года назад даже права голоса не имели.

Глаза Бо затмила пелена, а в душе загорелось желание поквитаться с обидчиком. Он потянулся к ручке автомобиля.

Но не успел он открыть дверцу, как раздался уверенный женский голос:

– Бо, подожди меня! Я тоже пойду на яхту. О, здравствуйте, офицер. Вы с нами? Мой брат обрадуется, когда узнает, как вы беспокоились о нашем благополучии.

– Будда, Осирис и Иегова, – тихонько выругался Бо.

Под зонтом виднелись светлые, как лимон, кудряшки. Астрид моргнула хитрыми, похожими на лисьи, глазками, изображая саму невинность. И явно перестала косить от выпитого.

Фальшивой улыбкой он попытался передать ей: «Меня не надо спасать от этого ленивого болвана». Годы, прожитые под одной крышей, научили их прекрасно читать язык тела и выражение лиц друг друга.

«Он того не стоит», – словно ответила ему Астрид.

И была права: офицер того не стоил. Но Бо не понравилось, что она вмешалась и сгладила оскорбление улыбкой. Какую бы услугу она, по ее мнению, ему не оказала, он заплатил двойную цену, лишившись гордости. Но, возможно, сегодня это даже на пользу: повод сердиться на Астрид.

Таким образом он давил в себе желание.

– Мы можем пойти и сами, – добавила она.

Офицер Барлоу открыл дверь.

– Я с вами, только давайте по-быстрому, – посоветовал он и молча пошел за ними на пирс.

Над заливом промелькнула молния. Носовая часть яхты накренилась, окунувшись в бушующую воду. Бо переживал, что, стоит им ступить на борт, они все исчезнут в океане, но Астрид не разделяла его опасений. И когда он предложил ей вернуться на склад и там подождать, ответила с натянутой улыбкой:

– Черта с два!

– Как хочешь, – ответил Бо и протянул руку.

Один за другим все трое оказались на корме и прошли в главную каюту. Темно-синие тени прочерчивали просторное помещение. Двигатель не работал, поэтому электричества не было. И хоть Бо немного разглядел обстановку благодаря свету, льющемуся из иллюминаторов, этого было недостаточно, чтобы унять острое беспокойство. На всякий случай, он открыл кобуру и включил фонарик.

– Звезды, – пробурчала Астрид, закрывая зонтик.

Каюта представляла собой воплощение высшего класса и вкуса. Дорогая мебель, картины. В глубине комнаты гладкая стойка бара по соседству с белым кабинетным роялем. Но все это было покорежено. Мебель перевернута, разбитые бокалы усеивали персидский ковер. Зеркало над баром треснуло посередине.

Шеф полиции сообщил Уинтеру, что на борту есть следы вечеринки, но не сказал, что она произошла совсем недавно. Желтый луч фонарика Бо осветил свежие цветы, выпавшие из расколотых ваз. Свежие цветы и свежая еда, не говоря уже о сильных запахах свечей, табачного дыма и спиртного.

Все это немного успокаивало. Каким бы странным занятиям не предавались выжившие, они вовсе не призраки и не чудовища.

Однако он передумал, стоило осветить стены, на которых ярко-голубой краской были выведены ведьминские символы. Посреди каюты нарисован большой ритуальный круг, вокруг него около дюжины свечей, оплавленных до деревянных половиц.

– Господи, чем занимались эти чудаки? – прошептал Бо.

– Они оккультисты. Дьяволопоклонники.

– А на каком языке это написано? – спросила Астрид.