Шрифт:
– Мило, Зимина, очень мило, что ты заботишься обо мне.
– Строгов оторвался от парты и пошел на меня.
Я запаниковала, снова бросила взгляд на дверь и отступила к стене. Его ухмылка стала шире, и вскоре он явно с маниакальной радостью прижал меня к стене.
– Олег Витальевич...
– Да, Зимина?
– он склонил голову так, что я смогла рассмотреть каждую золотую крапинку в его зеленых глазах.
– Я очень хочу вас...
– черт, ну блин уже и палец между лицами не просунешь, наверно!
– попросить... Отпустите меня на пару! А то я опоздаю!
Я выскользнула из его символического плена и встала спиной к окну, стараясь скрыть улыбку, как только заметила, что крылья его носа расширяются от злости.
Строгов повернулся ко мне лицом, и я, пискнув "Спасибо", выбежала за дверь.
Глава 2.
Мы гуляли за ручки, улыбались лужам и ловили летающие осенние листья. Милота да и только. А уже через пять минут он задирал мне юбку в подъезде, зажимая ладонью рот, чтобы соседи не высунулись на громкие звуки...
Я глубоко вздохнула и вынырнула из сна.
Вот ёк-макарёк! Вот и мой рагнарёк! Настал...
Ой ужас, что за мысли следуют за такими же "что за" снами.
Строгов, конечно, еще тот мудила. Я слышала, что он живет с кошками, ему тридцать и девушки нет. И женщины тоже нет. А еще ходят слухи, будто он когда-то встречался со студенткой, она ему дала, а после экзамена бросила, и с тех пор он все не может утешиться... В психоз бы не переросла его навязчивая идея о плохих женщинах.
А и перерастет, мне какая разница?
Я откинулась на подушки и невольно представила, как он нависает надо мной. Живот обожгло, я закусила губу и повернулась набок.
Хватит мечтать о долбанутых преподах.
Утром я наотрез отказалась думать о том, что было ночью. И вообще у меня контрольная по психопатологии, вот о чем следует задуматься. Я вспомнила, как вечером (хотя у нормальных людей это считается ночью), пыталась заучить термины и симптоматику, не переключаясь на посторонние мысли, и все равно переключалась, раз за разом переживая недавнюю погоню и случай в аудитории. Из-за всего этого я легла спать в два часа утра, и сейчас, в шесть тридцать, чувствовала себя тем самым разбитым корытом из сказки про золотую рыбку. Как всегда совершив весь путь до остановки бегом, я понадеялась, что смогу сесть в автобусе на свободное место и подремать минут двадцать. Разумеется, мои надежды разбились в пух и прах, когда подъехала до отказа набитая тройка, и чье-то прижатое к стеклу лицо выражало глубочайшую ненависть ко всему людскому роду. Я вздохнула, мельком взглянула на часы - если не сяду на этот автобус, точно опоздаю - и встала на подножку у выхода. Дверь закрывалась и точно прищемила бы мои волосы, если бы кто-то на остановке не просунул зонтик, чтобы успеть заскочить. В итоге меня протолкнули внутрь салона, кто-то вскрикнул, когда я случайно наступила человеку на ногу, следом вскрикнула я, после чего наконец оказалась прижата щекой к чьему-то мягкому свитеру. Повертев головой в поисках какого-нибудь поручня, я поняла, что единственным моим поручнем может быть мужчина в этом самом свитере. Тут же подняла голову, разглядывая его, и закатила глаза, выругавшись про себя.
– Доброе утро, Олег Витальевич, - соизволила поздороваться я спустя минуту после опознания.
– Доброе, Зимина, - вид у него был какой-то потерянный, словно он о чем-то задумался и находился не здесь. Впрочем, как и всегда бывало, не считая лекций и семинаров. Первым бы ни за что не поздоровался. Смущается?
– Анализируешь что ли?
– неожиданно спросил Строгов, чуть нахмурив брови и глядя прямо в глаза.
– Делать мне больше нечего, - хмыкнула я, отвернувшись. В итоге щекой прижалась к его груди. А свитер и правда мягкий... Хорошо, что это сентябрьское утро достаточно прохладное для таких вещей.
Автобус затормозил на следующей остановке, и злых людей в салоне стало еще больше. Меня полностью прижало к Строгому.
– Ты бы так не прижималась, Зимина, - недовольно нахмурился он, чуть поджав нос.
В тот момент я опешила. Ему неприятно, что я к нему прижимаюсь, или у него просто гаптофобия? На секунду обрадовалась, что к контрольной все-таки подготовилась неплохо.
– Уж извините, не по своей воле так стою, - пробурчала я, не поднимая взгляда.
– Прижмешься еще и поймешь, о чем я говорю, - еле слышно прошипел он мне на ухо.
И мне тут же захотелось проверить!
Так, нет, я психолог, меня не проведешь!
Я плечами пожала и не двинулась с места. Про себя стала повторять термины, поняла, что вроде запомнила все неплохо, вспомнила о мягкой подушке дома, такой уютной, вот прямо как сейчас...
Глаза сами собой закрылись, и я полностью навалилась на мужчину.
– Вот придурочная...
– прошептал кто-то в моем сне и погладил по голове, прижимая еще ближе к груди.
Я резко открыла глаза, но продолжала стоять не шевелясь. Строгов одной рукой прижимал меня к себе за талию, а другой держался за поручень над головой. Где-то с полминуты я думала, снится ли мне это, догадываясь, что во сне все было бы куда хуже во всех смыслах, и пытаясь понять, что сейчас делать - отодвинуться или не подать вида. Но в следующую секунду автобус резко затормозил, Строгов стал падать, и я машинально схватилась за него, чтобы самой не полететь вперед. Сзади на меня тут же навалилась кондукторша, пытаясь пойматься за что-нибудь и не упасть до конца. Однако ей это не удалось - она повалилась вперед, наступила мне на ногу и, ругнувшись себе под нос, недовольно глянула по сторонам.
– Наша остановка, Зимина, - послышался голос над моим ухом.
Я повернула голову на звук и наткнулась на внимательный взгляд зеленых, словно весенняя трава, глаз. Он несколько секунд смотрел на меня, после чего вздохнул, чуть подтолкнул вперед, резко схватил за руку и едва ли не вытащил из автобуса. На улице было свежо и влажно, прохладный воздух тут же заполнил сжавшиеся от спертого автобусного воздуха легкие, и я с наслаждением глубоко вдохнула несколько раз.
– Ты проснулась ли?
– я и забыла, когда успела закрыть глаза, наслаждаясь осенней прохладой.
– На пару опоздаешь, - добавил Строгов и посмотрел на меня, чуть прищурив глаза.