Шрифт:
На удачу дверь кабинета открывалась наружу, и я без труда открыла ее, но учебники едва не вывалились на пол и заодно на мои ноги в красных кедах, когда оказалось, что мимо дверей кто-то проходил.
– Зимина!
– ой, ну кто бы сомневался, что из всех преподов я столкнусь именно с ним.
– Почему ты одна таскаешь такую тяжесть?
В первую секунду я опешила. Недоуменно посмотрев на него, я отметила хмурый взгляд дождливо-зеленых глаз, и во мне взыграл феминизм.
– Не такая и тяжесть, Олег Витальевич, - я чуть поджала губы и прижала книги поближе к себе, перехватив их поудобнее.
– Дай сюда, - упрямо сказал он и резко перехватил стопку, держа ее на одной ладони и сверху придерживая подбородком, чтобы не свалились учебники.
– Я и сама могу...
– Никто и не спорит.
– Это моя работа, вообще-то.
– Скажи-ка мне, Зимина, - Строгов подошел к нужному кабинету, дверь в который оказалась закрыта, - как ты собиралась попасть внутрь? Зубами ее открывать?
Я поджала губы и придержала ему дверь, которую он открыл сам свободной рукой. Олег Витальевич спокойно положил книги на стол и обаятельно улыбнулся библиотекарше, которая при виде его даже спрятала свое постоянное хмурое настроение за улыбкой. Я тут же опустила взгляд на ее правую руку, отмечая, что кольца на безымянном пальце нет, как и его легкого отпечатка. Ну, тогда все ясно.
– Олег Витальевич, здравствуйте...
Он начал говорить что-то в ответ, все также ослепительно улыбаясь, а я, решив не перебивать его словами благодарности, поплелась перебирать следующую стопку учебников, пока библиотекарша не напомнила мне о моих обязанностях.
Спустя двадцать минут за работой я вынуждена была признать, что не так уж ослепительно Строгий и улыбался. Если по совести, он вообще улыбался редко, на свои шутки, например, когда у нас преподавал в прошлом году, а вне аудитории всегда ходил без тени улыбки, иногда даже хмурый и всегда собранный, строгий, словом, вполне соответствовал своей фамилии.
Глава 4.
– Зимина, к доске.
Я и не сомневалась, честно скажу.
Когда мы узнали, что наша преподавательница по философии заболела, как и все нормальные студенты, успели обрадоваться незапланированным свободным часам. Только радость эта продлилась ровно до того момента, как нам сообщили о замене преподавателя. Кажется, болезнь плавно перетекла в отпуск, и просто вычеркнуть пары не получилось.
Я помнила, как Строгий вел у нас в прошлом году. Все парились из-за зачета, потому что мало чего понимали в его предмете, но многие, в том числе и я, получили его автоматом за хорошо сданный тест и ответы на семинарах. Однако и те, кто завалил все, что можно, и остался без вспомогательного козыря в рукаве в виде докладов у доски, особо не потели от страха за неуд в зачетке - простое "раскаиваюсь" на вопрос Олега Витальевича о муках совести помогло получить заветный зачет.
И сейчас я раздумывала, насколько философия была важна для него, и можно ли будет на экзамене также раскаяться.
– Расскажи про Эпикура, Зимина.
– Строгов привычно и непонятно для нас похлопал меня по плечу, рукав шифонового платья тут же сдернулся вниз, обнажая лямку от бюстгальтера.
Я машинально вернула рукав на место, следующим движением поправляя волосы.
– Что именно про Эпикура?
– решила потянуть время я, пытаясь составить более-менее логичный рассказ из того, что я про него знаю, а знала я минимум.
Наверняка это был не очень удачный вопрос...
Строгов посмотрел на меня скептически, левый уголок губ чуть пополз вверх в усмешке, я перевела взгляд на его зеленые глаза.
– Давай про его сад.
Про сад я помнила только два момента: надпись над входом и суть учения Эпикура (что, по сути, к саду отношения особого не имело), что удовольствие - высшее благо.
О чем я и поведала Олегу Витальевичу.
– Так...
– его ухмылка стала чуть шире.
– И о каком же удовольствии шла речь?
– О высшем, Олег Витальевич.
– Каком-таком высшем, Зимина?
– Строгов встал со стула.
– Ну, духовном.
– Ты уверена, Зимина? Если высшее благо - удовольствие, то как же выпивка, наркотики, секс?
– он остановился напротив меня и чуть наклонился, чтобы приблизиться к моему лицу.
От его близости или слов щеки предательски запылали. Но я продолжала упрямо смотреть ему в глаза, стараясь не замечать каверзной полуулыбки.
– Для вас только это является удовольствием?
– решила также подкалывать я, чуть приподняв брови.
В аудитории послышались смешки. Собственно, в прошлом году подобные подколы постоянно случались на его парах, потому избежать их сейчас было, наверное, нереально.
– А для тебя?
– преподаватель положил руки мне на плечи и едва ли не запрыгнул мне в глаза - так близко стоял.