В другом конце комнаты Мерлин изящно уселся на узкий стул у окна.

Петра позволила себе присесть на край кровати и выпрямилась.

– Филлис знает, что вы здесь?

– Под Филлис, я полагаю, вы имеете в виду ту несчастную женщину внизу. Нет, совершенно точно она не знает и вы знаете об этом, как мне кажется. Я здесь для того, чтобы поговорить только с вами и больше ни с кем.

– Вы шпионили за мной?

– Я наблюдал за вами, мисс Морганштерн, - спокойно ответил Мерлин, встретившись с ней взглядом.
– И не зря, как вы можете догадаться.

Петра сглотнула:

– Вы собираетесь ... арестовать меня?

Мерлин долго изучал ее.

– У меня нет полномочий, чтобы арестовать вас, мисс Морганштерн. И я не хотел бы этого, несмотря на тот факт, что арестовать вас, возможно, было бы самым мудрым решением и не из-за того, что вы уже сделали, но из-за того, что вы способны сделать.

Петра не знала, что сказать на это. Мерлин ждал. И, наконец, слабым голосом она сказала:

– Я не способна ни на что такое.

Мерлин задумчиво сузил глаза.

– В некотором смысле, это правда, - тихо ответил он и наклонился вперед на маленьком стуле.
– Вы соорудили очень безопасную оболочку для себя, я думаю. Очень немногие люди знают о том, что вы можете сделать, и вы сами в их числе. Вы забыли столько магии, сколько большинство самых мощных ведьм и колдунов в мире никогда не узнают, и вы сделали это добровольно и сознательно. Это требует огромного самоконтроля, мисс Морганштерн. Честно говоря, я сам бы не поверил, что такое возможно. И зачем же вы это сделали? Ради принятия? Ради надежды на любовь тех, кто слишком посредственный или слишком слабый для вас. Потеря ваших родителей создала в вас столь сильную жажду к принятию, что она привела к тому, что вы отказали себе в силе, за которую более ничтожные создания убили бы. Как ни странно, то же самое чувство потери и отчуждения, которое создало самого могущественного злодея всех времен, в вас создало лучшую защиту от такого падения. И все же…

Мерлин остановился. Петра ощутила тяжесть его взгляда, как будто он смотрит внутрь нее, взвешивая достоинства ее глубочайших мыслей и потаенных страхов. И это странным образом беспокоило ее. Она заерзала и еще крепче сжала кинжал, пытаясь скрыть его от Мерлина, хотя волшебник, скорее всего, уже его заметил.

– И все-таки даже этой защиты может быть недостаточно, - мягко сказал Мерлин, заканчивая свою мысль.
– Пожалуй, никакой защиты здесь вообще быть не может. Возможно, некоторым силам нужно с готовностью противостоять, чем запирать их в себе. Как вы думаете, мисс Морганштерн?

Петра посмотрела в сторону, в окно. Она старалась скрыть свои мысли.

– Я не знаю, о чем вы говорите, - ответила она, ее голос звучал почти монотонно.

– О, я уверен, что вы знаете, - сказал Мерлин.
– Вы всегда старались быть честной сама с собой. Я восхищаюсь этим. Продолжайте, мой друг. Я не простой волшебник, а вы не простая ведьма. Не дразните меня притворным невежеством.

Петра оглянулась на Мерлина, ее любопытство было задето, хотя она старалась не позволить ему увидеть это.

– Что вы имеете в виду, я не «простая ведьма»?

Мерлин сел обратно, медленно оглядывая комнату. Подняв брови, он спросил:

– Простите меня за вопрос, мисс Морганштерн, но где вы храните свою палочку?

Петра слегка нахмурила лоб:

– В своем комоде, - ответила она, указывая левой рукой, той, в которой не было кинжала. - В верхнем ящике. Филлис это не нравится, и поэтому я держу палочку спрятанной большую часть времени.

Мерлин посмотрел на комод, а затем, не поворачивая головы, скользнул взглядом назад к Петре.

– Вероятно, вы не знали, учитывая довольно печальный выбор вашего деда, когда он отказался от своей магической сущности, но это крайне редко для любой ведьмы или волшебника не носить палочку при себе все время. Для большинства ведьм и колдунов палочка очень часто является продолжением тела. Вы не находите это любопытным?

Петра слегка пожала плечами. Через некоторое время она сказала:

– А как насчет вас? Вы ведь не носите свою. Я заметила.

– Это верно, - признал Мерлин, чуть наклонив голову. - И вы знаете, почему?

Петре не понравился ни взгляд Мерлина, ни направление беседы, которое она принимала. Тем не менее любопытство взяло верх.

– Вы не носите палочку, - сказала она, встречаясь взглядом с директором школы, - потому что вы способны творить магию без нее.

Мерлин слегка улыбнулся:

– В мое время были волшебники, которых просто оскорбляло использование палочек и иных магических предметов. Они считали это слабостью, полагали, что это в конечном счете породит зависимость от внешних источников магии. Конечно, даже в те времена было чрезвычайной редкостью, чтобы ведьма или волшебник могли совершить настоящую магию без такой помощи. На самом деле, палочки всегда являлись существенным средством для волшебного мира. Без них магия часто теряет направление, рассеивается и в результате становится бесполезной.