Мерлин снова сделал паузу, улыбка сошла с его лица. Сумрак в спальне усилился - уже наступал вечер за окном. В преддверии ночи небо затянули облака, низкие и зловещие. Петра едва видела лицо директора в опускающейся темноте. Когда он снова заговорил, Петра уже не могла разглядеть, как шевелились его губы.

– Вам ведь тоже не нужна палочка, чтобы колдовать, мисс Морганштерн?

Петра не ответила. По какой-то причине она не хотела. Мерлин неподвижно ждал. Наконец, она пошевелилась, немного отодвигаясь от него.

– Я ... я…, конечно же, мне нужна палочка.

Это определенно не было ложью. Петра действительно забыла эту свою способность. Она больше не умела творить волшебство только силой своей мысли. Теперь палочка была необходима ей, также, как и всем остальным.

– Трудно было научиться пользоваться палочкой, когда вы впервые получили ее? – вкрадчиво поинтересовался Мерлин. – Какой она показалась? Неуклюжей? Хрупкой? Я полагаю, это было похоже на попытку направить водопад через воронку. Представляю, как это было сложно на первых порах - как будто ущемляешь себя в чем-то, убиваешь часть себя. Так это было? Расскажите мне, мисс Морганштерн. Мне довольно любопытно.

Петра прищурила глаза. Кинжал тихо завибрировал в ее руке.

Она поджала губы, внезапно почувствовав прилив гнева. А потом, как ни странно, гнев исчез. Она почувствовала себя неестественно спокойной.

– Я помню первый раз, - прошептала она, глядя в окно на серые, плывущие облака.
– Мне было одиннадцать лет. Дедушка Уоррен отвел меня в маленький магазинчик волшебных палочек в переулке в Девоншире. Фактически это был обувной магазин, но его владелец был волшебник по имени Руфус. Он продавал палочки из темной маленькой комнатушки в задней части магазина. От него пахло кожей, и его руки были очень грубыми. У него был артрит. Я видела его, как будто стальная стружка охватила его суставы. Я могла бы вылечить его, но продавец был мне незнаком и немного пугал меня. У него на полках было сложено множество узких коробок. Старик изучал меня в течение минуты, затем вытащил одну из коробок и вынул палочку из нее. Он вложил палочку в мою руку и спросил, что я чувствую. Я сказала ему. Я сказала ему, что это как ветка от дерева на поле у деда. Он засмеялся и попросил меня слегка взмахнуть палочкой.

Петра взглянула на Мерлина, затем продолжила:

– Ничего не произошло. Совсем ничего. Ни вспышки, ни искры, ничего. Но палочка была сломана. Когда я передала ее обратно хозяину магазина, она треснула по всей длине. Распалась на две части у него в руке. Я не просто сломала палочку. Я убила ее. Она была слишком маленькой, - Петра глубоко вздохнула и снова посмотрела в окно. – В тот вечер мы купили палочку, но мне не пришлось испробовать ее. Владелец магазина больше не предлагал мне других палочек для проверки. Он лишь продал дедушке ту, которая, по его мнению, выглядела правильной и отправил нас восвояси. Я научилась пользоваться ей, но только потому, что я начала с малого: я приловчилась управлять количеством магии, которое я посылала через нее. Это был единственный способ. А потом, в конце концов, я даже не осознавала, как научилась удерживать магию внутри палочки. Спустя какое-то время, моя магия, казалось, привыкла к ней, а я привыкла к палочке. Я забыла, как колдовать без нее. Прямо как люди, о которых вы рассказывали, не так ли? Я стала зависимой от магического инструмента.

Поза Мерлина оставалась невозмутимой, но его голос звучал низко и напряженно.

– И вы говорили, что не понимаете?! Теперь-то вы отлично знаете, что из-за козней дурных людей ваша душа оказалась зараженной последней частичкой самого злого волшебника в мире. И все же, несмотря на это, вы продолжаете думать, что ваш опыт с палочкой не является редкостью среди молодых ведьм и колдунов. Вы понимаете, что ваш опыт является необычным, но не считаете его исключительным. Разве это не так?

Петра смотрела на темный силуэт. Она думала об этом. Как же могло быть иначе? Девушка медленно кивнула.

– Я пользуюсь своей палочкой, мисс Морганштерн, - многозначительно заметил Мерлин.
– Она путешествовала со мной долгое время и хорошо мне служила. Мне с ней удобно. И тем не менее, она мне не нужна. И знаете, почему?

Петра не ответила. Она просто смотрела на темную фигуру большого человека пустым, ничего не выражающим взглядом. В ее руке кинжал издавал слабое гудение.

– Это потому, что я не простой волшебник, - тихо сказал Мерлин.
– Я ведун. Магия ведуна совершенно иная. Она исходит не только изнутри него, но и от окружающего мира. Ведун может получить доступ к огромным запасам магии мира в целом, сформировать ее и пустить в ход. Это истинная основа его власти, смысл его звания, ибо основная разница между волшебником и ведуном является связь с природой. Я считал себя последним ведуном, и в некотором смысле, я был прав. Но только в некотором смысле.

Петра просто смотрела, уставившись перед собой. Возможно ли это, что Мерлин говорил правду? Ее мысли мчались, проигрывая ее жизнь перед глазами. Петра увидела себя в детстве: вот она мысленно поднимает посуду со стола и переносит к раковине, закрывает шторы гостиной с помощью сознания, так как она еще слишком маленькая, чтобы дотянуться до шнура. Она увидела себя в подвале, испуганную девочку, которая находит крошечную искру жизни у мерзких крыс и гасит их одну за одной, содрогаясь при виде их скрюченных тел. Потом в памяти возникло выражение страха на лице ее бабушки, когда она срывает прут с тополя и бойко шлепает девочку по рукам, один раз за каждую мертвую крысу. Этот взгляд преследовал ее на протяжении всего детства, выражение сдержанного ужаса, которое вызывало сильный стыд у девочки и не покидало ее даже по сей день.