Мама была дома, она делала уборку, и бродила с тряпочкой по кухне.

– Я дома - крикнула Анна.

Я рывком скинула с себя куртку и хотела подняться по лестнице к себе в комнату, но мамин требовательный голос меня остановил.

– Ты где была? Весь день моя дочь где-то бродит, а ее мать ни слухом, ни духом?

– Мам, я устала. Поговорим завтра.

Я уже было собралась уходить, но все так просто не закончилось.

– А ну-ка, спускайся, потому что мы не будем ждать завтра и поговорим сейчас.

Я спустилась с двух ступенек, по которым успела подняться, и безразлично на нее смотрела. Мне душу вынули. Как я должна была выглядеть, как?

– Что с твоими зрачками?
– она подошла ближе, ее глаза были на уровне моих.

– Что с ними?
– устало спросила я.

– Они расширены. Ты что то употребляешь? Может, куришь? С какой компанией ты связалась? С наркоманами?

Она кричала так, что стекла дребезжали, но на моем лице и мускул не дрогнул. Мне все равно. Я бы тряслась от страха при виде искривленного лица мамы от злости, норовящую меня ударить, если бы это не повторялось день ото дня.

– Нет. Я не знаю ни одного наркомана.

Хотя одного "наркомана" знаю, но больше знать не хочу.

– Так и знала, что ты их покрываешь! Скоро из дома вещи таскать начнешь, чтобы дозу купить, а ну, вены показывай.

Она взяла меня за руку, поднимая длинный рукав от кофты, но я скинула ее руку со своей.

– Ничего я не буду показывать. Я НЕ НАРКОМАНКА!!! Хочешь - верь, а хочешь - нет. Хочешь держать меня на цепи? Так замкни дома! Отбери мобильный и ноутбук! Сделай хоть что-нибудь! Давай!

Не успела я опомниться, как получила звонкую пощечину. Я схватилась за щеку, кожу саднило, было больно и дико обидно. Я же ничего не сделала. Ничего не сделала плохого. Только поздно пришла. Для нее это тоже весомый повод. Для нее все повод, потому что все свою жизнь, по ее мнению, я все делаю не так.

Не так живу, не так дышу, не в тех влюбляюсь.

Почувствовав некий внутренний толчок, я его прямо увидела - толчок вины, мама попыталась меня обнять, но я с силой оттолкнула ее.

Она отлетела и стукнулась головой об стену.

Теперь волной вины накрыло меня.

Мама зажмурилась от боли, а затем стала медленно сползать по стене вниз, схватившись одной рукой за голову, другой за сердце.

Я подбежала к ней и не знала что делать. Она истошно заворачивала глаза и упоминала отца и Господа Бога.

– Я сейчас вызову врача - я крепко сжала ее руку, и побежала к телефону, который лежал в рюкзаке.

– Алло, здравствуйте! Можно доктора на дом?

***

Я открыла дверь. Сразу меня обдало холодным потоком воздуха. Кровь в жилах застыла.

Я спустилась с крылечка и пошла в сад.

Шаг. Сердце колотится, словно под прицелом.

Еще шаг. Ноги подгибаются, но я заставляю себя не упасть.

Снова шаг. Что же я наделала?

Я опустилась на скамейку, закрыла руками глаза. Замерла, словно статуя. Хотелось стать белым холодным мрамором, и ничего не чувствовать: ни боли, ни любви, ни холода.

Затем я медленно опустила руки, и посмотрела вокруг.

Что все это время было вокруг меня?

Скамейка, на которой я сидела, была жутко неудобной, старой и затертой. Высокие черные деревья, раскачивающиеся от ветра, были голыми. Газон был грязный и затоптанный. Ни одного куста и ни одного растения.

Вокруг сгущалась темнота, и я чувствовала, как эта темнота перекочевала ко мне, и съедала меня изнутри. Медленно.

Только справа едва заметно замелькал живой и очень теплый красный огонек. Кто-то приближался.

– Анна, ты здесь?
– по голосу я поняла, что это Колин.

– Да - дребезжащим голосом ответила я.

– Что случилось?

– Мама попала в больницу. Ее забрали.

Я подняла на него свои полные слез глаза.

Колин мгновенно оказался рядом и приобнял меня. Может, он и не знал, но мне стало немного теплее.

– Это я во всем виновата. Я толкнула ее, Колин. Сильно.

– Из-за чего?

– Так получилось. Она схватила меня, и я оттолкнула ее. Мне так жаль. Я не хотела.

– Успокойся, ладно?
– он крепче обнял меня и потер рукой по моей заледенелой руке, разгоняя кровь в жилах, - ты не виновата.