– Но…

– Отдыхай, - сказал Флинт. – Здесь ты в безопасности.

«Прочь от меня, - просила я неразумных существ. – Не дайте ему вас увидеть», - я не осмелилась смотреть на место, где заметила их. Я хотела, и не впервые, чтобы я была обычной девушкой без особых талантов.

Я лежала, укутавшись в накидку Флинта, шаль я скрутила, как подушку. Я вспомнила себя пятилетнюю в саду бабушки, я тихо сидела в кустах ягод, а двое из доброго народца набирали корзинку, сплетенную из травинок. В корзинку помещалось только четыре ягоды, но они были маленькими, и им этого должно было хватить.

– Блага твоему очагу, мудрая женщина, - сказал человечек, сняв шляпу.

– И долгой жизни твоей малютке, - сказала маленькая женщина, глядя на меня и приседая в реверансе.

Бабушка только кивнула, а я была слишком потрясена, чтобы говорить.

Они ушли под кусты и исчезли между двумя белыми камнями, словно ступили в другое королевство. Как бабушка объяснила, так они и поступили. В тот день она рассказала мне о щедрости, доброте и тайне. В тот день я начала оставлять бутылки молока и краюшки хлеба, надеясь, что вскоре я встречу добрый народец. Тогда я еще не знала, что не все люди могут их видеть. Как и не знала, что по закону короля, разговоры с народцем караются смертью.

Я вспоминала ночью все, что любила. Было важно хранить это в сердце теперь, когда отца не стало. Мама давно нас оставила. Я всегда вспоминала о ней одно: мы сидим на пляже, и я делаю существо из водорослей, песка и ракушек, а она сидит рядом и смотрит на море, думая о своем. Ее волосы приподнимал ветерок, они были медово-каштановыми. Я помнила, как счастлива была в тот день. Я думала, солнце всегда будет светить для нас.

Брат Фаррал. Старше меня на год, погиб, защищая. Я помнила, когда мне было три или четыре года, я пришла с пташкой, погибшей из-за холодной зимы. Я держала на ладошках замерзшее тельце, а он объяснил, что дух этого крошечного существа летает над нами, спасен от холода и голода, а я должна оставить его тело земле, чтобы весной оно помогло появиться новой жизни. Брат вытер мои слезы и помог выкопать ямку. И он был прав. Весной на том месте выросло растение с перистыми серо-голубыми цветами. Бабушка говорила мне его настоящее название, но для меня оно всегда было птицекрылом.

– Отец, прошептала я, пытаясь вспомнить что-то хорошее, вместо ужасного кричащего изображения, которое я не могла прогнать из головы. – О, отец, я скучаю… - и я увидела, как мужчина уходит по длинной дороге, такой длинной, что конец терялся в серой дали. Слезы текли по моим щекам на самодельную подушку, а я засыпала.

* * *

Когда я проснулась, Флинта не было. Огонь был потушен, но я чувствовала тепло сияющих под пеплом углей. Накидка все еще укутывала мое тело, защищая от утренней прохлады. Солнце еще не встало, но небо уже посветлело. Флинт забрал свою сумку и свернутый спальный мешок, что прицеплял к ней сверху. Но он явно не врал, когда говорил, что вечером вернется, ведь рядом с моей сумкой были предметы, что мне не принадлежали.

Я поднялась, схватив края накидки, и пошла на разведку. Шерстяная туника, поношенная, но еще пригодная, достающая мне до колен. Тряпичный сверток, в котором оказались походные сухари, унявшие урчание желудка. Я позволила себе кусочек, и вкус пробудил воспоминания о доме, а остальное завернула и спрятала в свою сумку. И он оставил нож, лезвие которого при проверке оставило на моей руке след яркой крови. Мой нож был продан прошлой зимой за ужин и ночлег. Нож отца утонул с ним. А Флинт дал мне не только оружие, но и возможность развести костер.

Я порылась в своей сумке и нашла ножны, что делала для своего старого ножа. Обычному путнику не увидится ничего необычного в них: сшитый чехол с рисунком солнца на поверхности, и сверху было украшение из перьев вороны и гладких речных камешков, привязанных к нити сложными узлами. Так я защищала от холодного лезвия всех, кому можно навредить железом.

Вскоре я все сложила в сумку и была готова идти. Я заполнила флягу из ближайшего ручья, потушила огонь, засыпав его землей. Я проверила, чтобы от нас не осталось следов. Я спрятала тунику в сумку, сунула нож за пояс. Я бы надела накидку Флинта. Очень сомнительно, что я смогу вернуть ее ему. Когда меня все удовлетворило, я замерла на миг, чтобы собраться с силами.

Север. Место, о котором говорил Фаррал, лежало глубоко в горах, на север от нашей деревни, которой уже не существовало. Чтобы попасть туда, мне придется пройти на восток к цепи озер, что перемежались с холмами. Мне придется идти до Глубоководья, а потом вдоль озера идти до реки Раш, к тропе, что вела к пикам, названным Три карги. Там я доберусь до долины, а у подножия высоких гор будет сооружение из камней, названное Великаньими кулаками. Если найду это место, то найду и Тенепад. Если он существует. Если это не просто мечта.

Без последней части путь был мне знакомым. Мы с отцом шли по нему в другую сторону, когда убегали из Леса воронов и обломков наших старых жизней три года назад. А я научилась за это время искать тропы.

Но путь будет долгим, а времени было мало. Флинт был прав: еду и ночлег найти будет сложно, особенно мне самой. Если я не доберусь до Трех Карг до первого снега, будет беда. И да, вместе с умелым мужчиной было бы проще. Но и согласиться пойти с незнакомцем было сложно, хоть он и казался полезным. Что он делал на том судне? Почему решил сыграть, если ему была ненавистна сама мысль об этом? Он не мог знать, что придут Силовики, так ведь? Если мог, то он должен был предупредить людей.