— Так что, он здесь еще не был?

— Его сюда на аркане не затянешь!

«Вон почему он так мечется!»

— Абсолютно точно, первый. Ну и что?

— Как «ну и что»? — говорил Михаил Потапович, поглядывая на меня. — Как «ну и что»? Это ж твоя стройка!

— Абсолютно точно: моя. Ну и что?

— Как «ну и что», Петр Петрович? Ты же отвечаешь!

— Абсолютно точно, отвечаю. Ну так что?

— Как «ну так что», Петр Петрович? Вы же как строите!

— А как мы строим? — Гайдай дернулся и с тоской глянул на свои «Жигули».

— Странно: вы, главный инженер строительной организации, первый раз на такой стройке!

— Абсолютно точно: первый! — как бы с гордостью отвечал Гайдай. — Ну и что? Таких строек у меня знаете сколько!

— Так отвечать надо за каждую. Посмотрите, как вы строите!

Он посмотрел:

— А что тут такого? — И глянул на красневшего Михаила Потаповича и на бледного Алексея Алексеевича. — Все в порядке. Абсолютно точно.

— Как «все в порядке»? — восклицал Михаил Потапович. — Как «все в порядке», Петр Петрович? Ты ж посмотри: агрегат не центруется!

— Абсолютно точно, не центруется! — глянув и как бы обрадовавшись, в ту же секунду отвечал Гайдай. — Ну и что, что не центруется?

Я схватился за голову: «Кошмар какой-то!»

Гайдай усмехнулся и закурил.

— Ничего страшного, — говорил он, летая глазами. — Всегда не центруется. Абсолютно точно. Что мы, первый раз строим эти заводы?

— Как же ничего страшного? — кричал Михаил Потапович. — Дать заводу хорошую нагрузку, и фундамент полетит!

— Абсолютно точно! — сказал Гайдай, летая взглядом, и обнаружил, что сказал не то, когда мы все схватились за головы. Он сориентировался и повернулся к своим «Жигулям», но его поймал уже Алексей Алексеевич. — Нигде не летит, а у вас полетит! — И пошел ходить взад-вперед: — Что мы, первый раз строим? Везде не центруется и не летит, а у вас полетит!

— Так что, вы всюду так строите?

— Абсолютно точно! Всюду только благодарят! И в Передовой! И в Спокойной! И в Благодарной! Одни вы только!

— Да уж знаю, как благодарят: один спокойненский колхоз четыре миллиона должен!

— Абсолютно точно! — бросил Гайдай и, опять поняв, что зарапортовался, точно бы срикошетил к своим «Жигулям», из которых наблюдал готовый рвануться в любую секунду быстроглазый, как сам Гайдай, водитель. Но на пути Гайдая сомкнулись Алексей Алексеевич и Михаил Потапович:

— Подожди, Петр Петрович! Давай разберемся!

— Надо разобраться, раз такая петрушка.

— А вы не наговаривайте, Иван Николаевич! — метнул Гайдай и пошел писать круги. — Вы не наговаривайте лишнего! А то вы договоритесь!

— Я уже пуганый, Петр Петрович. И не такими, как вы.

— Ничего, все равно свое получите, добьетесь!

— Добьюсь. Но и без этого все знают, что колхозы района задолжались по вашей милости тридцать миллионов.

— Абсолютно точно! Задолжались! — мотнул летающей головой Гайдай на ходу и вздрогнул, спохватившись, но уже не изменял своего движения, довольный и счастливый. — Начальство наше на нас по-другому смотрит. Абсолютно точно. — Он вскинулся на ходу, гордый и враждебный, и пошел писать круги еще быстрее и бросать еще радостней то в одного, то в другого: — По-другому смотрит и по-другому оценивает. Абсолютно точно.

25

— Скажите вы, главный строитель, — обратился я к Вербникову, который прикручивал рейку на агрегате и изредка, с голубым своим достоинством, поглядывал на нас и едва заметно улыбался, — может выйти из строя завод на этом фундаменте?

— Если дать хорошую нагрузку, — подсказал Михаил Потапович.

Вербников снял парусиновые рукавицы, стал вытирать руки паклей, глядя на фундамент:

— Может. При нагрузке гранулятор непременно расшатает такой фундамент.

«Дорогой ты мой! А зачем же ты все-таки монтируешь этот завод на таком фундаменте?» — хотел сказать ему я.

Он, не спуская с меня глаз, сказал, точно бы услышав меня:

— Я писал об этом докладную. Но мне приказано было продолжать монтаж.

— Так?

Михаил Потапович смахнул пот:

— А что делать? План висит!

Алексей Алексеевич только кивал: «Такая петрушка!»

— Но генподрядчик обещал нам долить фундамент, — добавил Михаил Потапович.

— Что вы на это скажете, Петр Петрович?

Гайдай кинулся, сам того не сознавая, к своим «Жигулям», но резко повернул, наткнувшись на Михаила Потаповича и Алексея Алексеевича, и снова пошел писать круги, бросая с ненавистью:

— У других не расшатывает, а у вас расшатает! Всюду работают, абсолютно точно, а у вас полетит! У вас выйдет из строя! Ну, ничего, ничего!

— Так у Мороза вы же переделывали! В Пограничной же вы переделывали! — наступал Михаил Потапович. — И у Ивана Ивановича переделывали!

— Сделайте заявку, и вам переделаем! Абсолютно точно! — сказал Гайдай и цепко, хватко вглядывался в красного Михаила Потаповича, уже кружа.