— Что ты хочешь сказать? — Витька отобрал у Юкке монету. — Что я вру? Или что учитель врёт? Или, может, мой дед не влетает?

— Не знаю, влетает он или нет... — упрямо сказал Юкке, — но все бациллы там давным-давно передохли. Это факт.

— Дурак ты, — сказал Витька.

— Сам дурак.

— А давай устроим эксперимент.

— Это как?

— А вот так! — Витькины глаза заблестели. — Сыграем в реконструкцию. На слабо. Кстати, ты мне крючишь одну игру ещё с зимы? Не забыл?

Юкке насупился. Его широкое светлокожее лицо приобрело сосредоточенное выражение.

— Давай, — наседал Витька. — Я тебя найму на работу! — Он показал кругляш монеты.

— Давай, — вдруг согласился Юкке.

— Пять заданий.

— Три.

— Фиг с тобой. Три. Прямо тут и сейчас. Всё взаправду. От заданий не увиливать. По рукам?

— По рукам.

Две пацанячьи ладошки сухо стукнулись одна о другую. И оживлённые зрители принялись занимать места среди песчаных барханов. В небе, совсем невысоко, пролетел двухчасовой авиограв, направлявшийся в Японию.

— Первое задание, — торжественно возвестил Витька, садясь по-турецки и подкидывая пятак на ладони. — Ты должен возвести нам замок готической архитектуры на четыре башни. Можешь приступать... — и добавил всплывшее в памяти словцо из учебника, — смерд.

Янка украдкой заглянула в свой цифрик, затем, прищурившись, поглядела на солнце. День понемногу клонился к вечеру. На широкой полосе влажного песка, у края ленивого прибоя, не покладая рук, трудился Юкке. Слегка высунув от усердия язык, он ловко орудовал формовочной лопаткой и пульверизатором с волшебным фиксаж-раствором. Две башни замка были уже готовы, третья и четвёртая находились в процессе.

Лёха зевнул и перевернулся на живот.

— Я не понял, — громогласно заявил он, тоже поглядев на цифрик. — Мы сюда приехали, чтобы строить замок. Так? Но замок строит один Юкке, а мы валяемся, как дураки, и на него глазеем. Мне, по факту, уже уныло.

— И мне, — поддержала Юйлинь.

Остальные высказались в том же духе.

— Ладно. — Витька, отряхивая трусы, поднялся с песка. — Эй, Юкке-смерд! — заорал он, пытаясь соответствовать своей эксплуататорской роли. — Мы тут решили, что хватит тебе строить замок. Народ прокис на тебя глазеть. Вали сюда.

Юкке перестал оглаживать ладонью стрельчатую крышу, поставил пульверизатор в разрытый песок и пошёл к зашевелившейся компании.

— Сейчас я придумаю тебе второе задание, — пообещал Витька.

Он огляделся по сторонам и радостно указал на маленькое стадо сцепившихся рулями гравипедов.

— Давай-ка, прокачай нам всем минусовые диски.

— Ты с орбиты слетел? — Тамирбек покрутил пальцем у виска. — Одному-то гравику диски полтора часа качать. Нам здесь что, до ночи болтаться?

— Лично я свой гравик никому трогать не разрешаю, — агрессивно предупредила Янка.

Юйлинь согласно закивала.

— Ладно, — пробормотал Витька. — Тогда вот что. Принимай упор лёжа и делай отжимания... сорок раз.

— Несерьёзно, — сказал Лёха. — Сорок раз Юк запросто сделает.

— Тогда восемьдесят.

Юкке мрачно поглядел на Лёху. Он опустился на песок, упёрся кулаками и принялся отжиматься.

— Раз, — начал считать Витька. — Два. Три. Четыре...

— ...Семьдесят восемь... — азартно выдохнули сидевшие на корточках ребята. — Семьдесят девять...

Мальчишечье тело замерло над песком. Трицепсы выпрямленных напружиненных рук мелко подрагивали. Юкке сквозь стиснутые зубы втянул в себя воздух, упал вниз, замер в миллиметре от собственной горячей тени, повисел пару секунд, собираясь с силами, и, непроизвольно постанывая от напряжения, пошёл вверх... Вверх... Верх...

— Восемьдесят! — заорали все разом.

С трудом переводя дыхание и разминая ноющие мышцы, Юкке с победоносным видом встал перед Витькой.

— Давай третье задание, — потребовал он.

— Только выполнимое, — подсказал Тамирбек.

Выполнимое... Витька беспомощно огляделся. Какая-то дикая мысль вертелась в голове. Прищуренные глаза Юкке-смерда и четыре пары глаз возбуждённых зрителей выжидательно уставились на эксплуататора.

— Снимай, — неожиданно для себя сказал Витька.

— Что? — не понял Юкке.

— Трусы снимай.

Светлые брови поползли вверх.

— Не слышал, что я приказал?

Лицо Янки вытянулось, серые глаза стали просто огромными.