Играли по-всякому: обязательно начинали с «ножичков». Для этого чертили круг, делили его на равные части по числу играющих. А дальше всё зависело от того, кто воткнёт ножичек в землю с размаху так, чтобы он не упал. Не упадёт, прирезаешь территорию. У Штыря для этого дела был старенький отцовский напильничек, и через пять минут мальчик шутя прирезал весь круг. Друзья обиделись, предложили поменять напильник на перочинный ножик. Штырь опять выиграл. Тогда правила сделали ещё суровей — нужно было кидать ножичек из-за спины. В какой-то момент Сергунька понял, что он из-за спины видит так же хорошо, что и напрямую.

— Всё! Я не играю! — для убедительности потряс кистью правой руки, — целое утро секатором траву рубил, болит сильно.

Друзья обрадовались, что непобедимый соратник вышел из игры, и тут же забыли о нём. Сергунька сел под дубом, прислонился к прохладному стволу, вспомнил свой утренний сон.

Он шел по прохладной зеленой аллее тенистого соснового парка. Сосны можно было назвать корабельными, так высоко взметнулись они, упираясь вершинами почти в небо, мальчик видел такую рощу, когда ездил в гости к дяде в районный центр на берегу большой реки. Там, за рекой, и росли исполинские прямоствольные красавцы.

В конце аллеи мелькнула фигура девочки, похожей на соседскую Ленку, вихрастую хохотушку и шутницу.

— Ленка, — рванулся было за ней, и тут же остановился, не дело для пацана за девчонкой бегать.

Она удалялась странно-легкой, воздушной походкой, словно не шла, а скользила над поверхностью земли. Сергунька протёр глаза и прибавил шагу, чтобы узнать, как это у неё получается, и столкнулся с девочкой лицом к лицу.

— Привет, Сергей! Как настроение? — она дружелюбно улыбнулась ему.

— При...веет, — опешил мальчик. — Откуда ты мое имя знаешь?

— И ты моё! — она протянула ему руку. — Меня зовут Лена. У тебя какой урок?

— У меня каникулы!

— Ах да, я забыла, многие в это время берут каникулы. А я сдвигаю их, чтобы в одиночку полевитировать.

— Поле...что?

— Полетать! У меня плохо получается, и я специально в такие пустынные аллеи ухожу.

— Так ты летала? У тебя здорово получается, ты как будто ласточка парила над землей, я видел!

— Урааа! — девочка подпрыгнула и зависла над землей ненадолго. — Я не вижу себя со стороны, мне так важно твоё одобрение. — Почему ты здесь, хотя у тебя каникулы?

— Сам не знаю. Я даже не знаю, где я.

— Ты телепортировался мимо центров телепортации? Безадресно?

— Знаю я свой адрес! — насупился Сергунька. Про телепортацию он читал, а то, что Лена похожа на соседскую Ленку сразу стало ясно, шутки у неё дурацкие.

— Так и не скажешь, где я? — добавил, не рассчитывая на ответ, девчонки всегда упускают главное в разговоре.

— Ничего не упускают, в Москве мы! Я же говорю, ты телепортировался безадресно, многие новички так сначала делают.

Сознание мальчика раздвоилось: с одной стороны он помнил, как играл в ножички, сидел под деревом... с другой стороны — рядом стояла абсолютно живая девочка и говорила странные вещи про телепортацию, читала его мысли. И в-третьих, он в Москве! Встреча со столицей в его мечтах всегда начиналась с вокзала, метро, Красной площади. А тут какая-то роща. Оставался один способ проверить это. Вдохнув побольше воздуха, как перед прыжком с обрывистого берега реки в воду, он допрыгнул до нижней ветки ближайшей сосны, подтянулся на ней и быстро-быстро полез наверх.

— Стой! Ты куда? Упадешь!!! — закричала Лена.

Было очень страшно и, стараясь не смотреть вниз, Сергунька всё медленнее добирался до вершины дерева. Панорама города открывалась перед ним как на макете на школьном столе. Квадратики домов утопали в зелени, висячие мосты и небольшие самолеты казались игрушечными, но Сергунька выглядывал главное — памятник Гагарину на Ленинском проспекте, он читал, что его видно из любой точки города и даже за городом.

Памятник был на месте. Первый в мире космонавт, отлитый из титана на века, устремился в небо, широко расставив руки подобно крыльям, и мальчик, увидев памятник, успокоился. Это Москва. Вслед за успокоением наступила тревога: спуститься с дерева, которое плавно покачивалось на верховом ветру, не представлялось возможным, ведь высота его достигала высоты пятиэтажного дома. Конечно, Сергунька струсил бы, но ведь он — Штырь! И мужества ему не занимать!

Лена внизу что-то кричала и махала руками, но мальчик знал, что она ничем не может ему помочь, сам залез, сам и выбирайся из этой ситуации.

Для полного сосредоточения перед трудным спуском и концентрации остатков мужества, он закрыл глаза и представил, как будет спускаться — осторожно выбирая наиболее устойчивые ветки и не перенося вес тела на одну ногу, чтобы случайно не сорваться. А с последней ветки у земли можно и спрыгнуть, главное — хорошо спружинить, чтобы подошвы ног не отбить.