– Нет, мама, дети здоровы, вчера арестовали Мишу.

– Ладно, подробностей сейчас не надо, я звоню от Ицека. Мне ещё надо устроиться в гостиницу, а уже очень поздно, поэтому встретимся завтра и поговорим.

– Мама, а почему в гостиницу и почему...

Фрося не дала дочери договорить:

– Анютка, научись думать, а потом уже говорить, а нам всем есть о чём подумать.

– Мамочка, прости, я такая расстроенная, что сама не понимаю, что делаю и говорю.

– Спокойной ночи доченька, завтра, как только освобожусь, тут же тебе позвоню и приеду.

Марк, стоящий уже около дверей, в любую минуту готовый покинуть квартиру Ицека, внимательно наблюдал за расстроенным лицом и тоном разговора Фроси с дочерью.

После того, как она положила трубку, не о чём у неё не стал спрашивать, и она не стала ничего говорить в присутствии семьи друга, хотя до неё дошло сейчас, почему Ицек при встрече с ней вначале отводил глаза.

Марк и Фрося с тяжёлыми сумками, один с деньгами, другая со шкатулкой с драгоценностями, поспешно уселись в машину, и тронули с места:

– Фрося, ты знаешь, где находится в Вильнюсе самая лучшая гостиница?

– Наверное, это гостиница Литва, но я не уверенна, что мы сейчас найдём там свободные места.

– Ну, эту проблему попробуем разрешить, я и в Сочи в самый сезон в мазанках без удобств никогда не живу, и ты не будешь...

В ответ Фрося только тяжело вздохнула, но Марк не стал и на сей раз, её ни о чём расспрашивать, и женщина была ему за это очень даже благодарна.

Подъехав к шикарной современной гостинице, Марк взял паспорт Фроси и самостоятельно зашёл внутрь парадного входа.

Отсутствовал он недолго, вернулся довольный:

– Всё в порядке, по четвертаку с носа и по люксу в наше распоряжение.

Они забрав сумки из машины, пошли оформляться и располагаться в своих номерах.

Фрося отрешённо подумала, а для чего она платит такие сумасшедшие деньги за гостиницу, когда могла совершенно бесплатно остановиться у дочери.

Но она была настолько уставшая и расстроенная, что сейчас, наверное, это был бы не лучший вариант.

Чем она могла в эту минуту помочь Анютке, только своим брюзжанием и запоздалыми советами разрывала бы ей душу.

Заполняя бланк оформления в гостиницу, опять подумала: какие деньги плачу, чтобы свалится на кровать, и проспать до утра.

Нет, видно пора начинать привыкать жить по новым правилам...

После памятного проживания в гостинице в Ленинграде, где она провела незабываемые несколько ночей с Виктором, Фрося впервые перешагнула порог номера отеля.

Гостиница и номер здесь, были совсем другого уровня, роскошь сразу же бросалась в глаза - мягкие ковровые дорожки, в которых, буквально, утопали ноги, хрустальные люстры и бронзовые бра, атласное покрывала на кровати и кружевные салфетки на тумбочках и журнальном столике, кроме широкого ложа и тумбочек в номере находились два кресла и комод с огромным зеркалом, шкаф, в котором можно было разместить личный гардероб на год проживания...

Ей была непонятна, для чего такая расточительность, при случае, она всё же спросит об этом Марка.

С таким трудом и опасностями зарабатывать деньги, чтобы так легко с ними расставаться, это для неё пока было непостижимо.

Их люксы располагались на четвёртом этаже и находились рядом.

Пройдя молча по длинному коридору, остановились, каждый у своих дверей и только тогда Марк нарушил молчание:

– Фрося, тебе хватит пол часа, чтобы привести себя в порядок, мы ещё успеем в ресторан при гостинице, желательно всё же перекусить.

– Так, у нас же осталась еда, что я брала с собой в дорогу...

На этот раз Марк не усмехался, а от души рассмеялся, даже слёзы на глазах у него выступили:

– Вот, насмешила, так насмешила.

Выкинь, ты ту еду в мусорное ведро.

Во-первых, не будем травиться не свежей пищей, а во-вторых, мы заслужили с тобой прилично покушать в ресторане, сегодня гуляем за мой счёт, я угощаю.

– Я не бедная и могу сама за себя заплатить.