Там посокрушались о хорошей добросовестной работнице, предложили ещё, как следует подумать, а если всё же не изменит решения, то подойти через две недели и официально оформить увольнение.

На том и сошлись.

Надо было собраться к завтрашней длинной дороге и она занялась приготовлением кое-какой еды, чтобы взять с собой.

Для себя также отметила, что утром необходимо приготовить к дороге два термоса, один с чаем, а второй для Марка с его любимым кофе.

Когда она уже собиралась ложиться спать, позвонил лёгкий на помине немногословный Марк:

– Фрося, в шесть утра выезжаем, будь готова, я подниматься к тебе в квартиру уже не буду и сделай одолжение, спустись к этому времени вниз, не стоит тратить время понапрасну, дорога длинная.

На все вопросы отвечу по дороге, окончательный расчёт буду вести не с тобой, ни к чему тебе лишняя информация.

– Марк, а денег хватило?

– Фрося, спокойной ночи, я очень сегодня устал...

И она услышала гудки отбоя.

Уф, как же с ним тяжело разговаривать, всё и за всех он решает сам, но я же ему не его Сонечка или тёща.

Ладно, потерпим до поры, до времени, но надолго меня, похоже, не хватит.

За четверть часа до назначенного времени Фрося уже стояла с большой дорожной сумкой около подъезда, и поджидала своего благодетеля.

Он появился почти в назначенный час, открыл переднюю дверь для пассажира и уставился на её дорожную сумку с провиантом и личными вещами:

– А большей сумки у тебя не было, я же предупредил, что загружен до предела.

Поставь у себя возле ног на пол, не послушалась, сама и мучайся...

Фрося устроилась на пассажирском сидение с некоторыми неудобствами и они отправились в дальнюю дорогу.

Женщина для себя решила, что будет принципиально молчать, ни одного вопроса не задаст этому сухарю, но, похоже, его это вполне устраивало и они до самого Можайска не проронили ни одного слова.

Подъезжая к этому городу, он сухо заметил:

– Сейчас заедем в кафе и перекусим.

– А зачем, у меня есть всё с собой - бутерброды, вареные яйца, пирожки с капустой, жареная курица, свежие и солёные овощи.

И не дав ему возразить, добавила:

– Кофе тоже есть, полный термос.

Марк, с удивлением и одобрением поглядел на Фросю, и впервые на его лице, она увидела подобие улыбки:

– Мне будет, позволено кушать, не отрываясь от руля?

– Я не возражаю.

– А я не возражаю против твоего завтрака, мы сэкономим таким образом много времени, пообедаем уже в Витебске.

У Фроси при упоминании об этом городе краска прилила к лицу, вспомнился невольно Виктор, как же это уже давно было.

Фрося разложила на своих коленях полотенце, а на него выложила закуски.

Налила в чашку кофе и подала Марку.

Тот нисколько не смущаясь, воспользовался её ухаживанием, показав отменный аппетит, кусая бутерброды и курицу прямо с её рук.

Когда они остановились в лесочке для справления физиологических нужд, он забрал Фросину сумку, не дающую ей, как следует расположиться на пассажирском месте, и устроил её среди коробок и пакетов на заднем сиденье.

Марк не пользовался картой и не смотрел на щиты с названием городов и сёл, похоже, для него дорога была привычная.

После того, как пообедали в ресторане в Витебске, Марк предупредил, что ужинать они будут уже в Вильнюсе.

Фрося поняла, что заехать к Стасику не получится, подумала только, может на обратном пути удастся уломать сухаря.

Совершенно неожиданно, Марк вдруг задал ей вопрос:

– Ты, собираешься продолжать работу в больнице?

– Нет, я уже предупредила там, что ухожу, работа по сменам мне теперь не подходит.

– А, чем собираешься заниматься? Кое-какие сбережения у тебя есть, я понял, но у денег есть свойство быстро заканчиваться, если их не пополнять.

– Не знаю, пока не решила, я не боюсь никакой работы, я же деревенская.

И, вдруг Фрося услышала короткий смешок:

– Покажи ту деревню, где таких женщин выращивают...

Фрося приняла шутливый тон мужчины:

– Да, уже недалеко, ведь уже Глубокое проехали, за Поставами почти сразу моя деревня.

На последние слова Фроси, Марк уже не отреагировал, а о чём-то задумался, искоса раз, за разом поглядывая на свою пассажирку, наконец, изрёк: